вот, это теперь твоё задание. Выполнишь его — получишь хорошую награду.

— Слушаю, сеньора, — поклонилась служанка. — Когда можно приступать?

— Прямо завтра, Ирия. И ещё забыла сказать. Эта семья наверняка бедная.

— Понимаю, сеньора. Доверьтесь мне.

Ирия почти всю ночь думала над этим странным заданием, но ничего вразумительного не придумала. Единственное, что она ясно и чётко уяснила, что дело это тёмное, тайное и, значит, опасное. Для неё опасное.

Сознание такого поворота событий в жизни Ирии взволновало её, но не испугало. Было приятно ощущать себя на острие копья, устремлённого в тайну.

Долго думала она и о поисках. Город достаточно большой. Она знала, что в нём находится больше двух тысяч домов. Из них почти половину можно отбросить. Ведь сеньора сказала о бедности семьи.

«Значит, — думала Ирия, — надо начинать с бедных кварталов. И у белых нет смысла искать. Девчонка — мулатка. Ага! Не начать ли с церквей? Это самое лёгкое, что можно придумать. Священники знают своих прихожан и помогут мне найти ту девчонку. Придумаю какую-нибудь историю пострашней!»

Ранним утром Ирия уже выехала со двора в роскошном платье, специально выданном Габриэлой из своего гардероба. Лёгкая коляска бойко катила к ближайшей церкви в бедном квартале.

— Почему тебя, дочь моя, интересует эта девочка, — тут же спросил священник, не решаясь грубить столь богато одетой негритянке.

— Падре, моя хозяйка ищет эту девочку по причине раскаяния. Её дочь имела греховную связь с одним негром или мулатом. Её выгнали из дома, как только она родила эту девочку, и теперь старая сеньора раскаивается и хочет найти свою внучку. Это ведь так благородно, падре!

— Разве никто не знает, где живёт семья той дочери сеньоры?

— Никто, святой отец! Служанка, что занималась этим, уже умерла полгода назад, и не успела сообщить это место. И старая сеньора в сильном страхе, полагая, что совершила смертный грех, падре.

— В самом деле, дочь моя, грех велик! Дай подумать, — пожилой падре задумался, потом позвал служку и некоторое время говорил с ним. — Нет, дочь моя, ничего похожего я не вижу среди моих прихожан. Ищи в другом месте. Да пребудет с тобой Господь!

Ирия поблагодарила, оставила серебряную монетку и поехала дальше.

Первый день, как и два последующих ничего не дали. Оставалось ещё три церкви и небольшой пустырь с хижинами из веток, где ютились разные нищие и отщепенцы и бродяги в лохмотьях.

— Неужели ничего не выйдет? — спрашивала Габриэла, с беспокойством посматривая на Ирию. — Однако продолжай поиски. Ещё не всё потеряно. Ты никому не говорила про наше дело?

— Как можно, сеньора! Я ведь понимаю!

Во второй церкви, которую посетила Ирия, священник долго расспрашивал негритянку, потом вспомнил что-то и вскричал оживлённо:

— Постой-ка! Припоминаю, что года три назад у одной семьи неожиданно появился младенец. Девочка, мулатка! Это точно! Можно послать служку за сеньорой Розалией.

— Простите, святой отец, — осмелилась перебить Ирия. — Почему вы сказали, что ребёнок появился неожиданно?

— Да никто в этой семье не ждал никакого ребёнка! Я пошлю служку,

— Не утруждайте себя, святой отец. Покажите направление и фамилию сеньоры. Вы говорили о Розалии. Это она?

— Это старая женщина, а у неё дочь с мужем. Вот эта дочь и появилась в то время с ребёнком. Не припомню, как она объяснила это, но узнать не составит труда. Это семья Гарсия. Ты её легко найдёшь рядом с пустырём. Там в каждой лачуге укажут их халупу. Иди с Богом, дочь моя. И пусть Господь будет к тебе благосклонен!

Получив мзду, священник сам проводил Ирию до двери и указал, в каком направлении ехать.

Дом Гарсии скорей походил на сарай для скота. Бедность выглядывала из каждой щели. Голые ребятишки с воплями и плачем возились в пыли, бегали, играя в свои примитивные игры.

— Мне нужна сеньора Розалия и её дочь, Мито, — сказала Ирия, заглядывая в дверной проём, занавешенный рогожей.

Старуха-негритянка с подозрением уставилась на богатое платье Ирии.

— Какого чёрта! Что тебе нужно? Ишь, разоделась, словно сеньора!

— Мне необходимо поговорить с вами и вашей дочерью Митой. По очень важному делу, сеньора.

— Уже и сеньора! Дивно звучит! Мито нет дома. Говори и убирайся! У меня нет времени забавляться с тобой!

— Погоди! — подняла руку Ирия. — Ты можешь подучить хорошую плату за сведения, которые мне нужны, — Ирия показала серебро.

Это тотчас смягчило старуху. Она вытерла руки об юбку, села и спросила:

— Что за сведения я могу тебе сообщить, что они стоят серебра?

Ирия шагнула в вонь и грязь не то кухни, не то комнаты, заваленной отбросами человеческого бедного жилища.

— у вас должна находиться девочка на воспитании. Мулатка. Об этом мне и необходимо знать. Чем правдивей будет рассказ, тем выше плата, — добавила Ирия весьма обнадеживающе.

— Ну, есть такая, — неохотно молвила старуха. — Что дальше?

— Я хотела бы её посмотреть. Но прежде прошу рассказать всё, что знаете про эту девочку. Кстати, где она?

— На улице, где ж ещё ей быть! Болтается с ребятнёй!

— Как её зовут? Мне хотелось бы знать, — Ирия повертела тощий кошель в руках, где позвякивали монетки.

— Мунтала её имя. Нам самим надо было её крестить, а священник был из Португалии. Вот имя и получилось вроде бы португальское. Да нам без разницы было.

— А кто была мать этой малютки?

— Этого нам никто не поведал. Условие было. Ничего не знать.

— Как же связались с вами? Нашли, договорились?

— Приходила мулатка и многих просила. Обещала денег. Мы и согласились.

— И мулатку не знаете? — продолжала допытываться Ирия.

— Никогда не видели! Чужая! Наверное, с другого конца города.

— И когда это произошло?

— Сразу после набега на город пиратов. В тот самый день и принесли девчонку. Крепенькая была, здоровая. Почти не болела. Позвать?

— Если вас не затруднит, — учтиво проговорила Ирия.

Девочка в одной тряпке вокруг худых бёдер осторожно вошла в помещение. Большие глаза и толстоватые губы были раскрыты в испуге и восхищении от платья Ирии.

Та с любопытством осматривала девочку, отметив про себя, что ничего похожего на донью Габриэлу в ней нет. Может быть, только нос. Он был довольно маленький и тонкий. Кожа под слоем грязи казалась светло-коричневой, но могла быть и светлей, если хорошенько поскрести мочалкой с мылом. Длинные, в крупных кольцах коричневые волосы были грязны и сбились в отвратительные космы. От ребёнка несло вонью.

Ирия внутренне поморщилась, отвела взгляд, спросила старуху:

— Больше ничего не можете сообщить?

— Что ещё тут скажешь? Живём, чем Бог пошлёт. Дочка с мужем работают в городе у хозяина. Денег почти нет.