предоставлены сами себе. Поначалу такая отчужденность задевала Келлгара, но хорошая еда и вино в любое время дня и ночи отчасти скрасили его одиночество. Ванну он принимал в обнимку с бутылкой, а голые плечи наставницы оставались только в его воображении.

Все, что можно было осмотреть в замке и за его пределами, он осмотрел. Поднимался на самый верх единственной доступной им башни и стоял у края столько, сколько мог выдержать, а потом снова и снова в надежде, что таким образом привыкнет к виду пропасти под ногами. Привыкнуть не получилось. Всякий раз, заглядывая за край, он ощущал то же головокружение, слабость в ногах. Перехватывало дыхание и хотелось немедленно зажмуриться и убраться как можно дальше.

Помимо башни можно было забраться на ворота или просто посидеть во внутреннем дворе вместе с лошадьми. Можно было погулять по гостевым комнатам или засесть в столовой, наблюдая за слугами. В их движениях не было никакой жизни, во взгляде никаких мыслей. Больше всего они напоминали восковые куклы, которые можно привести в движение по команде.

Утром четвертого дня Келла разбудил такой родной и знакомый с детства запах жареного мяса. Находясь где-то между сном и реальностью, он с закрытыми глазами втянул божественный аромат и представил, что лежит на чердаке своего вроде как дома, а Инмори внизу готовит ему завтрак. Прямо как раньше. Он пролежал так довольно долго, боялся, что, если откроет глаза, видение улетучится как сладкий сон.

Но вскоре в дверь постучали, и безмолвный слуга позвал его на завтрак. Келл вошел в столовую в новой одежде, гладко выбритый и с чистыми волосами, убранными в хвост. Теперь он уже не напоминал конюха, но все еще казался самому себе неуместным в таком великолепном замке. Зато Берт и Нова, привыкшие к роскоши поместья барона, оказались в своей стихии.

Вопреки ожиданиям, Инмори в столовой не было, зато запах оказался вполне реальным, а не плодом больного воображения. Слуги подали мясо, и на вкус оно было точь-в-точь как в исполнении Бессмертной.

Ближе к концу трапезы в проеме показался силуэт Инмори.

— Доедай и собирайся. Пора ехать. Я буду во дворе.

Собирать было особо нечего, разве что воду и теплый плащ: начало осени в горах не могло похвастаться теплой погодой.

Селестия-Инмори сидела на ступенях, подставляя лицо редким солнечным лучам, а на ее коленях покоилась огромная черная собачья голова с заостренными ушами и мирно прикрытыми веками. Келл нерешительно застыл рядом, боясь потревожить покой Бессмертной. Друзья вышли во двор следом за ним.

— Я не могу угадать, сколько нам потребуется времени, — проговорила женщина, глядя прямо перед собой, — но почти уверена, что через месяц или два мы вернемся обратно. Переживать не о чем. Слуги останутся здесь, еды в подвалах предостаточно, а развлечения вы можете найти себе сами. Кроме того, в замке есть библиотека. Литература там старая, но зато таких книг вы больше нигде не найдете.

— Госпожа Инмори, — Нова сделала несколько несмелых шагов по направлению к женщине, — я хотела спросить…

Бессмертная обернулась. В ее глазах отражалось солнце.

— Я знаю, дитя. Тебе страшно. Ты думаешь, что живот растет быстрее, чем должен. Это нормально. Под влиянием некоторых сил Тайного Места беременность пройдет быстрее. Тебе недолго осталось носить их.

— Их? — почти в ужасе прошептала девушка.

— Близнецов, конечно. — Бессмертная подошла к Нове и дотронулась рукой до ее живота, который скрывали складки свободного платья. — Не волнуйся ни о чем, я буду рядом, когда придет время.

Щеки Новы тут же порозовели, она благодарно улыбнулась. Руки дернулись в желании обнять Инмори, но девушка смогла удержать себя.

— А что, если нам потребуется какая-то помощь? — вклинился Берт. — Например, если кто-то из нас заболеет или еще что?

— На этот случай в замке припасен мертвый целитель, — ответила Инмори то ли в шутку, то ли всерьез, и на этом прощание закончилось. Она забралась Малышу на спину и направилась к открытым воротам. Келл быстро попрощался с остальными и заспешил следом в радостном предвкушении дальней дороги наедине с Бессмертной.

К вечеру они выбрались на предгорье. Пологие склоны покрывали деревья, чья листва начала осеннее преображение. После недавнего дождя в воздухе разлился запах земли и сырости, а полузаросшие дороги превратились в грязь. Для ночлега Бессмертная выбрала рощицу на достаточном расстоянии от поселений. Не особо заботясь о чистоте своих штанов, она села на влажную траву и как обычно облокотилась спиной на Малыша.

— У меня есть запасное одеяло, — Келл протянул ей сверток, но Инмори покачала головой.

— Оставь себе, мальчик. Или ты забыл, кто я?

— Это просто вежливость, — буркнул Келл.

Раз за разом женщина отвергала все его попытки проявить заботу, не оставляла никаких шансов доказать свою пользу. Мужчина хмуро принялся ставить палатку на случай дождя. Не таким он представлял себе путешествие. Но в случае с Инмори ничто и никогда не бывает таким, как представляешь. Она как будто специально делает все наперекор, убивает любой романтический настрой еще до того, как он появляется, она отдаляется, как только Келл делает попытку приблизиться. И каждый раз это удар по самооценке. Умный человек давно бы понял, что у него нет никаких шансов. И Келл понимал.

Но пока еще надеялся.

С невеселыми мыслями он сидел у костра и бросал редкие взгляды поверх его пламени на Бессмертную. Женщина полулежала с закрытыми глазами, как бывает иногда, когда она медитирует или смотрит чужими глазами. Ее коса ничуть не растрепалась за целый день пути, костюм для верховой езды не обзавелся ни единым пятнышком. Лапы Малыша на удивление тоже оставались чистыми. И как им это удается? Не в первый раз Келл задумался о том, что Малыш не просто гигантская собака. Возможно, он тоже какое-то темное создание, ведь обычные собаки не живут так долго. Однажды Инмори сказала, что все темные сущности когда-то были людьми. Значит, он что-то другое?

Из чащи леса донеслось низкое уханье совы, ветер трепал верхушки деревьев, а в остальном все было тихо и так спокойно. И одиноко. Келл вдруг понял, что не ощущал себя таким одиноким в компании друзей. Даже когда те прятались в палатке, он знал, что рядом есть люди, и что они нуждаются в нем, а он нуждается в них. А на месте Бессмертной как будто была пустота. Черная затягивающая яма, безэмоциональная, холодная. Он не был ей нужен. Наверно, она даже не заметила бы его отсутствия, реши он вдруг повернуть назад. Зачем же было спасать его тогда, в детстве, а потом