Своей волшебной властью ранил.

Он пламя из твоих очей

Себе похитил для забавы

И страстью из души моей

Он над людьми творил расправу.

Себе он взял мои стенанья,

Твою гордыню возымел,

Мои присвоил он страданья

И твой колчан разящих стрел.

Во всеоружьи, божество

Вручает данникам уделы:

Тебе досталось торжество,

Я ж только болью овладела.

Перевод А. Серебренникова

Распутник

Нести страдальчества венец

Заставил сотни женщин я:

Тьма соблазненных мной сердец —

Добыча верная моя.

Я чувства вольные связал,

Смириться мысли приказал.

Лишь стоит мне открыть уста,

И все охотно верят лжи:

Неотразима красота, —

Как не поверить ей, скажи!

Хоть говорю о муках я,

Лишь наслажденье — цель моя.

Смеясь, я уношу с собой

То, что добыто без труда.

Об аде рай не знает мой,

О нем не слышал никогда.

Я говорю: презренны те,

Что посвящают жизнь мечте.

Перевод О. Румера

Любовь сразу к двоим

Не знаю, много ль силы в страсти,

Деленной ровно на две части?

Меня бы не прельстил Дамон,

Не будь Алексис столь влюблен;

Но я к нему, не будь Дамона,

Так не была бы благосклонна.

С Алексисом наедине

Я все Дамона ожидаю;

И вдруг Дамон противен мне —

Я вновь Алексиса желаю.

Но коль вдвоем они со мной,

То вздохов удостоится любой.

Крылатый бог, останови

Любовный пыл в моей крови.

Из сердца вынь стрелу златую;

Но подскажи, Амур, какую?

Дамонову — паду без сил,

Алексиса — мне свет не мил.

Перевод А. Серебренникова

Страстная возлюбленная

Аминтас ввел меня под сень

Зеленыя чащобы,

Где нас и солнце в ясный день

Увидеть не могло бы.

Сокрыт от взоров уголок,

От страха и от гнева,

Но в поцелуе ветерок

Со древом сводит древо.

На мшистом сели мы ковре,

Дабы в сени дубравы

Полдневный зной провесть в игре

В Любовные Забавы.

Лобзал меня он и его

Я многократ лобзала,

И возжелала я того,

О чем я не сказала.

Он взором, полным нежных чар,

Поведал всё неложно:

Ту, в ком и так пылает жар,

Ах, покорить несложно.

Меня он уложил потом

В траву под древесами,

И что свершил со мной, о том

Вы догадайтесь сами.

Перевод Ш. Крола

Thomas Ravenscroft (сa. 1643–1707)

In Derision of Country Life

Fond nymphs, from us true pleasure learn:

There is no music in a churn,

The milkmaids sing beneath the cow,

The sheep do bleat, the oxen low:

If these are comforts for a wife,

Defend, defend me from a country life.

The team comes home, the ploughman whistles,

The great dog barks, the turkey-cock bristles,

The jackdaws caw, the magpies chatter,

Quack, quack, cry the ducks that swim in the water:

If these are comforts for a wife,

Defend, defend me from a country life.

Then melancholy crows the cock,

And dull is the sound of the village clock;

The leaden hours pass slow away;

Thus yawning mortals spend the day:

If these are comforts for a wife,

Defend, defend me from a country life.

Томас Рейвенскрофт (ок. 1643–1707)

В насмешку над сельской жизнью

Узнайте, нимфы, свой досуг:

Отвратен маслобойки звук,

Доярка над ведром поет,

Отара блеет, вол ревет…

Коль то — для женщины услада,

Нет, нет, подобной жизни мне не надо!

Свистит оратай, бросив плуг,

Пес лает, сердится индюк,

Трещат сороки почем зря,

Из речки слышится «кря-кря»…

Коль то — для женщины услада,

Нет, нет, подобной жизни мне не надо!

В унынии поет петух,

А бой часов тосклив и глух,

Минуты медленно текут,

Зевая, дни проводит люд…

Коль то — для женщины услада,

Нет, нет, подобной жизни мне не надо!

Перевод А. Серебренникова

Nahum Tate (1652–1715)

* * *

While shepherds watch’d their flocks by night,

All seated on the ground,

The angel of the Lord came down,

And glory shone around.

“Fear not!” he said, for mighty dread

Had seized their troubled mind.

“Glad tidings of great joy I bring

To you and all mankind.

“To you, in David’s town, this day

Is born of David’s line

A Savior, who is Christ the Lord,

And this shall be the sign.

“The heavenly Babe you there shall find

To human view displayed,

All meanly wrapped in swathing bands,

And in a manger laid”.

Thus spake the seraph and forthwith

Appeared a shining throng

Of angels praising God on high,

Who thus addressed their song:

“All glory be to God on high,

And to the Earth be peace;

Good will henceforth from Heaven to men

Begin and never cease!”

Наум Тейт (1652–1715)