class="title6">

* * *

В ночи сидели пастухи,

Блюли свои стада,

В сияньи ангел Божий к ним

Сошел с небес тогда.

«Оставьте страх! — рек пастухам

Небесный ангел сей.

— Я возглашу благую весть

Для вас и всех людей.

Спаситель наш, Господь Христос,

Явился к нам, и Он

В Давидов род, в Давидов град

Сегодня был рожден.

И вот вам знак — Младенец-Бог

Очам людским открыт:

Обернут скудной пеленой,

В вертепе он лежит».

Окончил слово серафим,

И вдруг небесный хор

Явился, пеньем огласив

Заоблачный простор:

«О, слава в вышних Божеству

И на земле покой!

Благоволение небес,

Наполни род людской!»

Перевод А. Серебренникова

John Norris of Bemerton (1657–1711)

Hymn to Darkness

Hail thou most sacred venerable thing!

What Muse is worthy thee to sing?

Thee, from whose pregnant universal womb

All things, even Light thy rival, first did come.

What dares he not attempt that sings of thee,

Thou first and greatest mystery?

Who can the secrets of thy essence tell?

Thou like the light of God art inaccessible.

Before great Love this monument did raise,

This ample theatre of praise.

Before the folding circles of the sky

Were tun’d by Him who is all harmony.

Before the morning stars their hymn began,

Before the councel held for man.

Before the birth of either Time or Place,

Thou reign’st unquestion’d monarch in the empty space.

Thy native lot thou didst to Light resign,

But still half of the globe is thine.

Here with a quiet, and yet aweful hand,

Like the best emperours thou dost command.

To thee the stars above their brightness owe,

And mortals their repose below.

To thy protection Fear and Sorrow flee,

And those that weary are of light, find rest in thee.

Tho light and glory be th’ Almighty’s throne,

Darkness in His pavilion.

From that His radiant beauty, but from thee

He has His terror and His majesty.

Thus when He first proclaim’d His sacred Law,

And would His rebel subjects awe,

Like princes on some great solemnity,

H’ appear’d in’s robes of State, and clad Himself with thee.

The blest above do thy sweet umbrage prize,

When cloy’d with light, they veil their eyes.

The vision of the Deity is made

More sweet and beatifick by thy shade.

But we poor tenants of this orb below

Don’t here thy excellencies know,

Till Death our understandings does improve,

And then our wiser ghosts thy silent night-walks love.

But thee I now admire, thee would I chuse

For my religion, or my Muse.

’Tis hard to tell whether thy reverend shade

Has more good votaries or poets made,

From thy dark caves were inspirations given,

And from thick groves went vows to Heaven.

Hail then thou Muse’s and Devotion’s spring,

’Tis just we should adore, ’tis just we should thee sing.

Джон Норрис из Бемертона (1657–1711)

Хваление тьме

Петь о тебе, священнейшая Тьма,

Не Муза ли должна сама?

Ведь из тебя, утробы мировой,

Произошел и Свет, соперник твой.

Ты — тайна тайн: кому дано посметь,

Первичную, тебя воспеть?

Для сущности твоей названья нет,

Для неприступнейшей, как сам Господень свет.

Бог любящий еще не ожидал

От мира тварного похвал

И свернутых кругов семи небес

Не приводил к согласию чудес,

Звезд не вращал по зыбким их следам,

И не был сотворен Адам:

До Времени и Места только ты

Была бесспорнейшей царицей Пустоты.

Власть над землей ты свету отдала,

Но половину сберегла,

И в тихости — и, значит, тем верней,

Как лучший царь, господствуешь над ней:

Ведь от тебя свой блеск берет звезда,

А смертный — силы для труда

И, не найдя утех в земной судьбе,

От света отдыхать идет к одной тебе.

Свет — красота, Господень ореол,

Но знамя Тьмы хранит престол.

Свет — от любви и щедрости Его,

А Тьма — гроза и суд, и торжество.

Когда святой нарушен был закон,

Мятежникам явился Он —

Зачинщику и полчищу всему —

В порфиру царскую облекшимся — во Тьму.

Когда слепит блаженных вечный день,

Они с жары отсядут в тень:

Ведь, находясь в прохладе и тени,

Свет Божества милей найдут они.

А мы живем от мудрости вдали —

Но постояльцы ли земли?

Лишь мертвые, мы будем введены

В сады безмолвные ночной твоей страны.

Но, божество и музу выбрав здесь,

О Тьма, я твой навек и весь, —

Ведь из тебя равно идут на свет

Молитвенник несмелый и поэт:

Из темных рощ взывает маловер,

Поэт у темных ждет пещер.

Дар двойственный в одной тебе любя,

Тебе мы молимся — и я воспел тебя!

Перевод В. Перелешина

Matthew Prior (1664–1721)

To a Child of Quality of Five Years Old

The author suppos’d forty

Lords, Knights, and Squires, the num’rous Band

That wear the Fair Miss Mary’s Fetters,

Were summon’d, by her high Command,

To show their