заметно, что ещё немного, и она расплачется.

— Светлого дня господин ректор, господин фон Варн, Дина, — обозначив кивками каждого из назвавших, поприветствовала я.

— Светлого дня всем, — немного изменила моё приветствие сестра.

— И вам светлого, — раздалось из угла, в котором находился фон Варн.

— Достаточно любезностей, — оборвал нас всегда весёлый и общительный Герхард эр Рэнон, ректор Академии. — Молодые люди, не назовёте ли причину, по которой вас вызвали? — обратился он к нам.

— Понятия не имею, — я недоумённо подняла брови, пожимая плечами.

— Возможно, Дина рассказала вам о неподобающем поведении этих молодых людей, по отношению к ней? — сестра оказалась сегодня слишком разговорчивой. — Попросив о защите? А нас вызвали в качестве свидетелей. И мы полностью подтверждаем все слова девушки.

— Да кто будет из-за тёмной отрывать столько светлых от дел? — не выдержал бывший блондин.

— Тёмным слово не давали, — повернув голову в его сторону, ехидно произнесла я. Моя фраза произвела эффект пощечины, парень дёрнулся, покрываясь пятнами. Его прихлебатели, вечно, стоящие по бокам, отшатнулись.

— Это всё он, он виноват!

— Не имею понятия, в чём я виноват, но может, заткнёте этого буйного тёмного? Судя по его неуравновешенной психике, ему место не среди студентов Академии, а в одиночной палате, в лечебнице для душевно больных.

— То есть Вы утверждаете, что не виноваты в состоянии молодого человека? — вклинился в нашу перепалку ректор.

— Не понимаю, о каком состоянии вы говорите, и человека я в нём не наблюдаю.

— Хватит ёрничать, — иссякло терпение у хозяина кабинета. — Вы причастны к изменению цвета волос у господина эр Фронка? — указал он ладонью на жертву эксперимента.

— Если мне не изменяет память, согласно пункту пятому Правил получения полного имени: «Светловолосый ребёнок наследует полное имя своего светловолосого родителя, темноволосый ребёнок наследует полное имя своего темноволосого родителя». А согласно пункту седьмому Правил получения полного имени: «Для светловолосых подданных Империи в полное имя включается приставка «эр», темноволосые низших слоёв наследуют имя без приставок. Темноволосые средних слоёв имеют право на получение к полному имени приставки «фон». Исходя из вышеизложенного, данного тёмного я не знаю. И это точно не эр Фронк, — акцентировав фамилию, оттарабанила без запинки выдержки из их же законов. Вот и идеальная память пригодилась.

Видя, что мне собираются возразить, и уже открывают рот, подняла руку вверх, ладонью к собеседнику, добавила: «Могу напомнить, что и обращение к человеку, также делится по цвету волос, и тёмный — Господином никак быть не может. Если у него на руках нет бумаги, подтверждающей свой статус, а именно приставку «фон» к полному имени, то допускается обращение и без неё».

— Мне продолжить? — спросила, переводя дыхание.

— Благодарим, за познавательною лекцию, — съехидничал фон Варн.

Я отвесила поклон, принимая хвалебные речи в свой адрес.

— А теперь мы хотим послушать Дара Гербер, — сделав акцент на имени и фамилии, перевёл он взгляд на сестру.

— Мы не знакомы с данным молодым человеком. Недавно видели, как похожий парень, только со светлыми волосами загнал в угол Дину, намереваясь поставить на колени.

Жёсткий взгляд преподавателя по раскрытию дара, скользнул по виновнику собрания.

— Как могли, мы пресекли это недостойное светлого поведение, — продолжала сестра отчитываться перед ректором.

— Это я! Я это был.

— Не могу согласиться, посмотрите на нас, имеющих различие только в цвете глаз. Мы знаем ещё одну пару идентичных близнецов. Кто даст гарантию, что это не самозванец?

(Красава!)

Гордость за сестру струилась из меня потоком. Казалось, протяни руку и любой сможет её ощутить. Улыбка расползлась по лицу, не обращая внимания на подозрительные взгляды.

— Я так понимаю, что правды сегодня мы не дождёмся? — стоял на своём ректор.

— А в чем, правда? — хотелось добавить «брат», но моей шутки здесь никто не оценит, тем более в кабинете ректора. — У каждого она своя, каждый человек действует в своих интересах.

— И какая она у тебя? — напомнил о себе фон Варн.

— Моя? — задумалась. — Хорошо, слушайте. — Допустим, что данный молодой человек говорит правду, и его волосы были светлыми, и это он издевался постоянно над тёмными. Тогда почему вы подозреваете в чём-то нас, пару раз заступившихся за брюнетов? Сомневаюсь, что за всю свою жизнь у этой шайки было всего две жертвы, их, скорее всего, гораздо больше. Десятки, если не сотни. И неужели не один тёмный не затаил обиды, после всего? Просто смиренно проглотили, запив водичкой? Подставили вторую щёку? Накажи нас ещё раз Господин! Укажи нам наше место! И ни один отец не захотел заступиться за поруганную честь дочери?

— Да я! Я бы никогда! С чернью!

— А это смотря как посмотреть, можно любить, а можно наказывать. Так почему из всей Столицы вы обвиняете нас? Мы похожи на состоявшихся магов? Или находимся на пятом году обучения? Нет. Так же поступили, те же лекции слушаем, — пожала я плечами.

— Он, он, грозил мне огнём!

— Мой брат, тонкой душевной организации человек, замечающий в мире только хорошее. И вдруг, перед его взором предстаёт нелицеприятная картина издевательства над девушкой. Перед необученным боевым магом, заметьте. Спонтанный выброс магии обеспечен. Скажи спасибо, что он сумел сдержаться и не испепелил вас на месте.

— Это правда? — фон Варн впился взглядом в Дашу.

— Да, — опустила она голову, раскаиваясь. — Я не знаю как у меня получилось, ведь потом, на вашем занятии не получалось даже шара представить.

— Скорее всего, ты растратил много энергии, — задумчиво пробормотал преподаватель. — Постарайся больше не нервничать, чтобы не повторялась подобная ситуация. — Для всех боевиков нужны дополнительные занятия, по контролю эмоций, — обернулся он к ректору.

— Хорошо, пересмотрим расписание, — начал рыться в бумагах господин эр Рэнон, забыв зачем собрал нас.

— Но я тоже боевик, почему у меня не было всплеска? — влез новоявленный тёмный.

— Может для тебя эта ситуация совершенно обычная? Или уровень дара слабее? — не сдержалась я.

Ну, нравиться мне издеваться над ним.

— Всё, хватит, мы вас услышали, расходитесь по аудиториям, — ударил ректор по столу, наконец, отпуская нас.

— А со мной как же? Что мне делать? — не желая уходить, взвился опять Фронк.

— Жить дружище, прочувствовать на своей шкуре всю радость тёмного мира, — похлопала я между делом его по плечу. — Только советую обходить десятой дорогой всех тех, кого ты обижал.

— Почему это?

— Не понимаешь? Ты теперь тёмный, а в драках между тёмными никто разбираться не будет. Ну, спустили ребята пар, с кем не бывает, — улыбнулась я, краем уха слыша, как захлопывается дверь кабинета.

Потеряв к нему интерес, и не собираясь и далее перевоспитывать малолетнего хулигана, развернулась в сторону нашей аудитории. Даша как обычно