«Наверное, мёд всё-таки испортился!» – мелькнула вялая мысль.

- Ох, Леночка, ты так побледнела, - всполошилась свекровь. – Пойдём, присядешь.

Лена послушно встала и, еле переставляя ноги, перешла в комнату.

- Посиди, милая, отдохни. Я вызову врачей!

   Ирина Аркадьевна с облегчением выдохнула и схватилась за сотовый.

- Поднимайтесь.

Через несколько минут в квартиру вошли двое мужчин.

- Пётр, со стола в холодильник, чашки вымой и на полки. Да, чтобы ничего не указывало, что она пила чай не одна. Костя, принеси из прихожей её пальто, сапоги. Сумку! Сумку не забудь. Да не эту, а ту, что я привезла, там её паспорт. Да, эту. Сунь ей в руку, как оденется,  пусть сама несёт

- Леночка, я отвезу тебя к доктору. Одевайся. Вот так… Умница.

Тело слушалось со скрипом, поначалу ясное сознание с каждой минутой затуманивалось больше и больше. Не в силах возражать, Елена послушно обулась, натянула пальто и, поддерживаемая свекровью, покинула квартиру. Ни словом не возражая, словно заводная кукла спустилась по лестнице и села в припаркованный у подъезда автомобиль.

- Вот и хорошо, вот и умница, - приговаривала мать Марка. – Доктор тебя полечит, и всё будет хорошо!

Они куда-то ехали, она не понимала – куда и как долго. За окном машины царила темнота, перемежающаяся огнями большого города. Потом огни пропали, и они ехали в сплошной темноте, пока не оказались возле какого-то забора. Машина посигналила, ворота открылись.

- Приехали! – радостно сообщила Ирина Аркадьевна. – Выходи!

Лена послушно выбралась из салона, сжимая в пальцах ручку своей сумки.

- Ты поживёшь тут немного, тебя подлечат. Идём!

«Подлечат? Зачем, ведь я уже здорова», - вяло  подумала женщина, но сил спорить со свекровью не было, и она просто шла, куда её вели.

- Тамара Николаевна, вот наша Леночка, - радостно сообщила кому-то императрица. – Деньги уже на вашем счету. Видели? Отлично. Как договаривались! Как думаете, сколько времени понадобится держать её на препаратах, чтобы  гарантированно признали  недееспособной? Понимаю, что всё индивидуально, но примерно? Не меньше месяца? Прекрасно.  Да, она под реланкордом* (название вымышленное). Не знаю  сколько, я влила полную дозу, но она выпила не всю чашку.

Лена с отстранённым видом слушала разговор свекрови с докторшей. Сил реагировать не было, но она понимала – её чем-то опоили, а теперь Ирина Аркадьевна договаривается, чтобы из Лены сделали овощ. Или сумасшедшую. Но раз её не стеснялись, значит, и свекровь, и эта докторша были уверены, что пациентка никому ничего рассказать не сможет.

И ведь Анатолий ей говорил – сиди тихо… А потом уехал и отключил сотовый… Дура она, дура!

- Тогда сейчас ничего ей колоть не будем, вам же летальный исход не требуется? – разговор продолжался.

- Нет!

- Ну вот. Тогда, чтобы пациентку не нервировать, мы сейчас не будем её трогать, просто отведём в палату, как есть. А завтра и переоденем её, и начнём терапию. Не волнуйтесь, она до утра не придёт в себя,  - докторша взяла Елену за руку и потянула за собой. – Идём, милая! Ты в санатории. Немного отдохнёшь у нас, полечишься, и вернёшься домой. Пойдём, я покажу твою пала… комнату. Она тёплая, удобная! Идём! А мама к тебе завтра придёт. И послезавтра…

Докторша ухватила новую подопечную за предплечье и повела за собой.

Сопротивляться не было сил, да и смысла – это Лена даже затуманенным мозгом понимала, поэтому, глядя в пол, послушно переставляла ноги.

- Ну вот и твоя комната, - произнесла сопровождающая. – Смотри, как хорошо! Ложись спать, а утром я расскажу про распорядок дня и наши правила.

Больше всего Лена боялась, что докторша обыщет карманы халата, обнаружит телефон и отберёт  последнюю надежду, но та ограничилась только проверкой сумки. Телефона там не было, а паспорт и карточки докторшу не заинтересовали. Женщина повесила сумку в шкаф, рядом с пальто Елены.

- Раздевайся и ложись спать! – строго повторила она и вышла.

До пленницы донёсся щелчок замка – заперли!

Видимо, препарат, которым опоила её свекровь, всё еще гулял по организму, поэтому действительность воспринималась несколько отстранённо. И совсем не было воли – тело женщины слово само по себе реагировало на приказы докторши, а раньше – Ирины Аркадьевны.

Оставшись одна, Елена с трудом преодолевая вялость и желание немедленно лечь в кровать, извлекла из кармана телефон и спрятала его под матрас.  Затем разделась до белья и вытянулась  под одеялом.

На краю сознания билась мысль – дурман медленно, но верно проходит, но завтра дозу повторят. Или сделают укол, после которого она снова потеряет вкус к жизни и способность самостоятельно принимать решения. Если укол – она обречена, а вот в случае таблетки или жидкого лекарства могут быть варианты задержать во рту и незаметно выплюнуть, например...

Но этот метод  поможет временно, рано или поздно надсмотрщики обнаружат, что она их обманывает.  Телефон она спрятала, но надолго ли? В комнате почти нет мебели – кровать, стул, стол и шкаф, служащий гардеробом. Стены голые, окна без занавесок…

Влипла по полной.

Зачем Ирине Аркадьевне такие сложности, ведь она, Лена, ни на что не претендовала? Наоборот,  думала тихо развестись и никогда больше не пересекаться с бывшими родственниками. Судя по подслушанному разговору, свекровь собирается выставить её недееспособной. Больной, то есть. Зачем?

Мысли не давали уснуть, но с каждым часом голова  прояснялась всё больше и больше.  Наконец, Елена настолько оправилась, что смогла преодолеть приказ докторши и встать с кровати. Первым делом она посетила крошечный санузел, где вдоволь напилась воды прямо из-под крана.

Плевать, если вода не совсем питьевая, у неё сейчас есть более серьёзные проблемы, чем возможное расстройство пищеварения.

После водопоя стало намного легче, и она ещё несколько раз прикладывалась к крану, пока к ней не вернулась былая ясность мысли.

Итак, её увезли куда-то за город. Скорее всего, в частную клинику или лечебницу для душевнобольных людей. Из квартиры она вышла сама, любой, кто их видел, это подтвердит. Её родителям императрица может навешать спагетти полные уши – дескать, девочка на лечении (поправляет здоровье), не беспокойтесь, всё под контролем. А потом у неё диагностируют какую-нибудь шизофрению, и навсегда похоронят в этих стенах.  Даже если мама с папой потребуют вернуть им дочь или провести новое освидетельствование, за месяц её тут гарантированно превратят в сумасшедшую или овощ. И ни одна комиссия не  разберёт, что это было сделано искусственно…

Думай, Ленка, думай!

Что-то подсказывало ей, что Марк не в курсе задумки матери. Во всяком случае, она не могла в это поверить – муж гуляка, но не садист и не подлец! Но чем это ей поможет, до него же не добраться!