Сабрина была вне себя от горя.

— Необходимо все рассказать людям, — твердила она. — Я пошла туда, потому что ему предстояло стать моим свекром. Разумеется, это нетрудно понять.

— Никто не поверит этому, — сказала я. — Нет, пусть лучше подозревают меня, чем тебя. Твоя жизнь еще только начинается, ты молода. Мы не хотим, чтобы скандал навредил тебе.

Ланс принес новую накидку.

— Теперь, — сказал он, — тебе остается только появиться в ней.

— А что если изготовитель накидки заговорит, как это сделал кучер? спросила я.

— Мы должны рискнуть, — сказал Ланс.

— Ланс, ты слишком много рискуешь.

Вскоре появилась в обращении очередная новость. Мастер, изготовивший накидку, не терял времени, распространяя слух о том, что он изготовил для Ланса новое изделие — точную копию обнаруженного в спальне сэра Ральфа.

Однажды Ланс пришел бледный и очень серьезный. Я никогда не видела его таким прежде. Его глаза блестели, губы были плотно сжаты.

Он сказал:

— Я вызвал Блейдона на дуэль.

— О чем ты говоришь?! — воскликнула я.

— Он оскорбил тебя и меня. Он сказал, что ты была любовницей Лоуэлла. Там было несколько свидетелей, и… и я вызвал его. Мы встретимся в Гайд-парке завтра утром.

— Нет, нет, Ланс!

— Это необходимо сделать. Не мог же я стоять и позволять ему оскорблять тебя.

Как это было похоже на него. Он всегда подчинялся светским правилам. Для него это был единственно достойный образ жизни. Ланс привык рисковать своей жизнью, так как считал, что это единственное благородное дело.

— Какое имеет значение, что обо мне говорят? — вскричала я. — Мы с тобой знаем, что это не правда. Но Ланс ответил:

— Завтра на рассвете я встречусь с ним. Я прошептала:

— Какое должно быть оружие?

— Пистолеты, — ответил он.

— А если он убьет тебя?

— Удача всегда на моей стороне.

— А если ты убьешь его?

— Я буду целиться ему в ноги. Я преподам ему урок, если прострелю одну из них. Ему придется лечиться и, возможно, сожалеть о том, что он сказал.

— Ланс… остановись. Это не стоит того.

— Это важно для меня, — сказал он, и в его сжатых губах было что-то, говорящее мне, что он не отклонится от своей цели.

— Пожалуйста, не делай этого, Ланс, — умоляла я. — Давай оставим Лондон. Пусть говорят, что угодно. Какое нам до этого дело? Мы знаем правду. Ясно, что сэр Ральф сам виноват в своей смерти. Давай на время скроемся. Скандалы не вечны.

— Нет, — отрезал он. — Я буду защищать твою честь. Это единственная вещь, которую я могу сделать в данных обстоятельствах.

— Должен быть и другой выход. Этот глупый кодекс чести не годится в нашей ситуации.

— Но он важен для меня, Кларисса. Предоставь это мне. Я заставлю его пожалеть. Он возьмет свои слова назад. И я не позволю порочить твое имя.

Мне не удалось переубедить его.

Я ничего не сказала Сабрине. Она извела бы себя угрызениями совести. Я скрыла от нее и то, что изготовитель накидки и кучер разговорились. Она не выходила из дому, и я была ей благодарна за это. Она больше не виделась с Реджи. Я чувствовала, что она не сможет и думать о нем теперь, так как он, конечно, напоминал бы ей о той ужасной сцене с его отцом.

Я не спала всю ночь. Мне хотелось поехать с Лансом в парк, но он не допустил этого.

— Тебя там не должно быть, — сказал он. — Я скоро вернусь, и тогда мы уедем из Лондона, обещаю тебе. Мы уедем в деревню и захватим с собой Сабрину, Сепфору и Жан-Луи. Мы забудем этот кошмар.

На рассвете он вышел из дому вместе с Джеком Эферингтоном, его давним другом, согласившимся стать секундантом.

Я сидела у окна и ждала… ждала…

Когда Ланса внесли, я едва узнала его. Из раны в боку обильно шла кровь. Он был очень не похож на того беспечного мужчину, которого я знала. Ни его беззаботной улыбки, ни былого легкомысленного отношения к жизни. Теперь он был так серьезен, что я испугалась, не собирается ли он оставить эту жизнь.

— Я послал за доктором, — сказал Джек Эферингтон. — Нам надо уложить его в постель.

Время тянулось бесконечно. Ланс смотрел на меня, пытаясь заговорить. Я склонилась над ним, чтобы его расслышать.

Он сказал:

— Это был единственный путь, пойми, Кларисса. Но я слишком промедлил. Он выстрелил первым.

— Скоро придет врач, — сказала я, — и тебе будет легче.

Он улыбнулся, отчего у него выступила кровь на губах, и это испугало меня больше всего остального.

Пришедший врач сокрушенно качал головой. Пуля глубоко проникла в тело, и он не смог удалить ее. Кроме того, Ланс потерял много крови. Не было никакой надежды, и жить ему оставалось один-два часа.

Так умирал Ланс, галантный джентльмен, изысканный денди, отчаянный игрок, и его смерть соответствовала его образу жизни. Мне было так горько думать, что он отбросил свою жизнь бесполезно, напрасно. Но таков был Ланс.

Я слышала, как Джек Эферингтон сказал, что Блейдон готовится быстро выехать из страны. Значит, знал, что убил Ланса.

Ланс угас за несколько часов, и в течение всего этого времени он был в сознании и немного говорил со мной. Я просила его беречь дыхание, но, казалось, ему было легче, разговаривая со мной.

— О, Кларисса, моя Кларисса, — сказал он. — Я всегда любил тебя, ты знаешь. Правда, это не было то, к чему мы стремились… не вполне то, верно? Между нами были тени… Я был игроком. Я не мог остановиться, хотя и знал, как это тебе ненавистно. Но я продолжал и продолжал играть. Это стояло между нами, не так ли… этот барьер? И еще долги, Кларисса. Мне бы следовало оплатить их… во время… моих выигрышей.

Позже он сказал:

— У тебя был Дикон. Ты никогда не забывала его, да? Я знаю, что он словно призрак присутствовал в нашем доме… за столом… в нашей спальне. Да, между нами были тени, Кларисса. Но жизнь была хороша… при всем при том нам было хорошо.

Я поцеловала его в губы и в лоб. Он слабо улыбнулся.

Я нагнулась над ним и тихо сказала:

— Ланс, это было чудесно. И он закрыл глаза и отошел.

Прошло почти десять лет с тех пор, как умер Ланс. Я была совершенно уничтожена его смертью, в таком же состоянии пребывала и Сабрина. В ее глазах появился тот же давний страх, который я впервые заметила после смерти Дамарис.

— Что со мной происходит? — рыдая, спрашивала она. — Почему я обречена приносить несчастье? Так было с моей матерью. Я была косвенно причастна к ее смерти. А теперь Ланс… Если бы я не решила выйти замуж за Реджи, я никогда не оказалась бы в этом доме в ту ночь, не забыла бы там твою накидку, и Ланс был бы жив сейчас.