Я повернулась и медленно пошла в свою комнату.

«Безумная! — думала я. — Неужели ты не видела этого? Неужели не понимала? Ты старая женщина, а он мечтал о молодой. Ты прожила свою жизнь. Он вернулся к тебе… ради мечты… и нашел Сабрину».

Я ощущала такую боль, словно мне в рану воткнули нож и повернули.

Смогу ли я видеть их счастливыми, страстно мечтая о том, чем владеет Сабрина?

Мыслимо ли потерять их обоих?

* * *

Они хорошо играли. Они пытались замаскировать свои чувства, которые становились все более и более очевидными. Но, может быть, мне так только казалось, потому что я уже все знала.

Иногда у меня возникало желание ничего не предпринимать, а просто ждать. Попросит ли он руки Сабрины, когда я здесь? В этом была причина того, что он медлил, что так часто затуманивались его глаза.

Я боролась с собой, и это было нелегко. Я так долго ждала, столько мечтала. Я не могу расстаться с ним. Вероятно, он поймет это. Выше моих сил видеть его мужем Сабрины. Смогу ли я жить рядом с ними и видеть их вместе? А если нет, то возможно ли потерять их обоих?

«У тебя есть дочь, — говорила я себе, — Сепфора, которая будет жить рядом и всегда будет рада тебе. Ты нужна здесь».

Нет, я не вынесу этого.

Я продолжала бороться с собой. Я знала, что мне следует сделать, но как тяжело это было!

Однажды утром я проснулась с твердой решимостью в сердце. Что бы ни случилось, мне суждено быть несчастной. Это неизбежно. Я любила Дикона и хотела быть с ним, начать с ним новую жизнь. Но я не могла и без Сабрины: мы так долго были вместе. Что мне делать?

Я видела только один путь. Это было тяжело, но я выбрала его.

Я сообщила Сабрине; что хочу с ней поговорить. Она пришла ко мне, встревоженная, и я сказала:

— Сабрина, я в большом затруднении. Речь идет о Диконе.

Ее глаза широко открылись, и я увидела, как она возбуждена.

— Ты знаешь, что я много думала и мечтала о нем.

— Да, — сказала она спокойно. — Я знаю.

— Но обстоятельства не всегда складываются так, как мы хотим. Глупо надеяться, что мы в состоянии вернуть то, что когда-то потеряли.

Сабрина смотрела на меня, не веря своим ушам.

— Ты хочешь сказать… — Она сглотнула. — Ты хочешь сказать, что он… больше не заботит тебя, как прежде?

Я опустила глаза и старалась не смотреть на нее, произнося эту чудовищную ложь.

— Я люблю его. Он стал прекрасным человеком… но я привыкла к свободе. Я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему. Хочу оставаться хозяйкой сама себе.

— Понимаю, Кларисса.

— Я знала, что ты поймешь. Но как объяснить ему…

— Он поймет, я уверена.

Ей не терпелось покинуть меня, побежать к нему, пересказать мои слова.

Я встала. Сабрина тоже поднялась и обняла меня.

— О, как я люблю тебя, Кларисса, — сказала она.

* * *

Как они были счастливы! Сабрина совершенно изменилась. Казалось, она освободилась от всех комплексов, которые давили на нее с детства. Она любила, и поскольку ее первая молодость прошла, она буквально сгорала от любви. Дикон ее обожал, это было очевидно. Он немного беспокоился из-за того, что был на тринадцать лет старше ее.

— Что такое возраст? — говорила я. — Вы идеально подходите друг другу.

Моя мнимая удовлетворенность тем, как повернулись события, доставляла им непрерывную радость. Они смотрели на меня так, словно выражали признательность и удовольствие по поводу того, что я отказалась выйти замуж за Дикона.

Я безмятежно улыбалась, стараясь скрыть свою опустошенность. Это давалось мне не просто, и я почти гордилась собой. И только у себя в спальне, оставшись одна, я позволяла себе снять маску и часто во мраке ночи не могла удержаться от слез.

Конец мечтам! Ничего от них не осталось. Я должна спуститься на землю, и может быть, когда у Сепфоры появятся дети, я найду в них утешение.

Сабрина и Дикон скромно обвенчались в сельской церкви, после чего она уехала с ним на север.

* * *

В одну из июльских ночей того же года Чарльз Эдвард Стюарт в сопровождении всего лишь семерых приближенных, имея только несколько сотен мушкетов и сабель и деньги, взятые у французского короля, высадились на одном из небольших островов у западного берега Шотландии. Он прибыл, чтобы отвоевать корону у короля Георга II и провозгласить королем себя. Во всем этом я обнаруживала некий скрытый смысл. Когда отец теперешнего принца начал смуту, Дикон принял в ней участие и был выслан в Вирджинию. Сейчас Дикон опять был здесь, и отвоевывать свои права явился сын.

Все говорили о новом восстании. Тридцать мирных лет о якобитах почти ничего не было слышно, но сейчас это казалось серьезной угрозой.

Распространялись воззвания к народу. За поимку Чарльза Эдварда Стюарта было обещано вознаграждение. В Шотландии его называли славным принцем Чарли, потому что, по слухам, он был молод и красив.

Когда в Клаверинг приезжали гости, разговоры шли только о якобитах.

— Кажется, — говорил один, — Стюарты к нам вернутся.

— Никчемная семейка, — говорил другой. — Лучше остаться с немцем Георгом.

Однако восстание не воспринималось людьми слишком серьезно. Многие вспоминали 1715 год, когда отец нынешнего принца прибыл в Шотландию, надеясь завладеть троном. Ничего из этого не вышло. Что такое все сторонники принца на севере по сравнению с хорошо обученной английской армией?

Некоторое беспокойство началось, когда сэр Джон Коуп был разбит недалеко от Престонпанса и Чарльз Эдвард двинулся на юг и даже достиг Дерби.

Теперь всякий знает, чем закончилась эта авантюра; всякий слышал о походе герцога Камберленда, предпринятом с целью соединиться с главными силами и сдавить принца клещами. Они понимали, что он может дойти до Лондона, и если бы ему сопутствовала удача, едва ли удалось бы его заставить вернуться в Шотландию, чтобы дать там решительное сражение. В декабре принц отступил на север. Я узнала об этом от Сабрины. Она была в отчаянии. Дикон всегда был якобитом, и она знала, что он не может не встать на сторону принца. Она написала мне:

«Я напомнила ему, чем это кончилось в первый раз. Он ответил, что мужчина должен сражаться за то, во что он верит, и что трон по праву принадлежал Стюартам.

Дорогая Кларисса, сейчас он с ними, а я, одинокая, проливаю слезы. Я была так счастлива с тех пор, как узнала, что он тебя больше не волнует, и вот теперь он ушел. Не знаю, когда получу от него известия. Я здесь на севере, так далеко от тебя. Если бы мы были рядом, мне было бы легче. Я тешу себя надеждой уехать к тебе. Но я должна быть здесь… если он вернется».