Вечером, перед тем как Александр Юрьевич должен был ехать наприем в посольство, позвонили его начальнику службы безопасности. Наблюдательприглашал генерала встретиться и поговорить где-нибудь на нейтральнойтерритории. Александр Юрьевич поехал на прием, а Константин Гаврилович навстречу с Наблюдателем. Перед этим он попросил Александра Юрьевича выйти вкоридор и сказал, что Вихров уже достал необходимое оборудование, позволявшееподключиться к мобильному телефону Тарханова.

— Если вы его вызовете на откровенность, — осторожно добавилКонстантин Гаврилович, — он встревожится. А потом побежит звонить тому, кто былсамым главным заказчиком. Мы будем слышать все его разговоры, куда бы он нипозвонил. Подслушивать мобильные телефоны довольно легко. Я даже удивляюсь,почему все этим не занимаются.

— Я понял, — кивнул Хозяин. — Думаю, он обязательно приедетна этот прием. Там будет Стэннард, а он нужен Тарханову. Как, впрочем, и мне.

Прагматичные американцы приглашали только тех, кто мог такили иначе оказать воздействие на политиков или тех, чье мнение было особенноавторитетно в обществе. Если деятель культуры, даже самый великий и выдающийся,не давал интервью, не мелькал по телевидению, у него не было шансов попасть натакой прием. Свое величие он мог осознавать только в полном одиночестве. Впосольствах не любили гениальных неудачников.

Александра Юрьевича неизменно приглашали на все презентации,на все праздники и тому подобные торжества. Он появился на приеме всопровождении Жени, которую таскал с собой в такие места. С женой он давнонигде не появлялся, а Женя, владевшая английским языком, выполняла роль нетолько эффектной женщины рядом с ним, но и переводчицы.

На приеме он увидел Тарханова. Тот стоял рядом с яркойблондинкой и, заметив своего конкурента, широко улыбнулся. Потом вместе сблондинкой подошел к ним, по-прежнему улыбаясь.

— Как дела? — спросил Тарханов, будто ничего не произошло запоследние дни.

— Прекрасно, — заставил себя улыбнуться Александр Юрьевич.

От ненависти у него болели скулы, но срываться здесь былонельзя. Это было равносильно абсолютному поражению.

— Вы слышали насчет грантов, которые будет выделять фондКейера? — спросил Тарханов. — Говорят, что они уже сделали примерный списокгазет и журналов, которым собираются помогать.

— Поздравляю, — кивнул Александр Юрьевич, — ваши газетынаверняка в их числе.

— Не знаю. Я пока еще не уверен, — уклончиво заявилТарханов.

К ним подошел греческий посол и отвел Тарханова в сторону,не дав им договорить. Блондинка двинулась за ними, очевидно, она быласекретарем Тарханова. В последние годы многие предпочитали появляться на такихприемах с эффектными дамами, оставляя дома своих жен. Наиболее дальновидныевообще отправляли свои семьи из Москвы куда-нибудь в Европу, где жены жили вроскошных особняках, а дети учились в престижных европейских школах.

К Александру Юрьевичу подошел мистер Стэннард. Это был одиниз самых влиятельных политиков в Москве. Поговаривали, что он негласно дажеконсультировал членов правительства. Но все это было на уровне слухов. ОднакоСтэннард достаточно часто выступал со своим личным мнением на страницахкрупнейших газет. И как правило, именно эти газеты и получали гранты фондаКейера, выделяемые на развитие свободной прессы.

— Добрый вечер, Александр Юрьевич, — сказал подошедшийСтэннард. По-русски он говорил прекрасно.

— Здравствуйте, — ответил Александр Юрьевич. По его мнению,Стэннард был слишком скользким и неприятным типом. Но все равно нужно былоулыбаться.

— Я хотел бы с вами поговорить, — взял его за локотьСтэннард, кивая Жене. Она правильно поняла его, оставшись на месте. Собеседникимогли обойтись и без ее перевода.

— Мы внимательно следим за успехами вашей компании, —сообщил для начала Стэннард. — Ваши газеты играют большую роль в демократизациивсей жизни в России. А ваш телеканал становится одним из самых популярных встране.

— Мы стараемся, — угрюмо подтвердил Александр Юрьевич, глядяв ту сторону, где находился ненавистный Тарханов.

— Но последние публикации в газетах нас немногонастораживают, — улыбнулся собеседник, возвращая его на землю.

— Почему настораживают? — спросил он, заставляя себяотвернуться от Тарханова.

— В вашей газете «Двадцать первый век» Косенко написал, чтосоюз России и Белоруссии является убедительным примером дружбы двух народов. Ондаже написал, что семьдесят процентов населения обеих республик готовыпроголосовать за подобное объединение. Где мистер Косенко нашел такие цифры?Это же противоречит здравому смыслу. И потом это повторили по вашему каналу.Телевидение — это зеркало нашей жизни. Нельзя, чтобы оно было фальшивым, —улыбнулся американец.

— Почему противоречит? — спросил Александр Юрьевич уСтэннарда. — Мы взяли данные социологов.

— Социологи не всегда бывают правы, — с легкой улыбкойвозразил Стэннард, — подумайте об этом. Очевидно, мистер Косенко несколькоувлекся. Имидж вашей газеты достаточно серьезная вещь, чтобы так просто имрисковать. Когда все газеты пишут о нарушениях прав человека в Белоруссии, вашагазета пишет о пользе объединения. Это не совсем правильно. И самое главное,конечно, ваш канал. Он пользуется большой популярностью, но нельзя давать такуюнепроверенную информацию.

— Почему не совсем правильно? — довольно невежливо спросилАлександр Юрьевич. — Вы хотите, чтобы все газеты писали только гадости пронаших соседей. Но мы обязаны иногда писать и правду.

Стэннард удивленно поднял правую бровь. Он был высокогороста и худой как жердь. Он даже ходил чуть согнувшись.

— Пошлите своих корреспондентов в Минск, и вы убедитесь, кактам нарушаются права человека, — убежденно сказал американец. — Вы могли быболее подробно рассказывать об этом на своем канале.

Тарханов хохотал, стоя в другом конце зала. А Женя уженачала улыбаться неизвестному молодому человеку, который очень развязноразговаривал с нею.

— У нас и так достаточно каналов, которые говорят про это, —резко ответил Александр Юрьевич, — а на нашем канале мы уделяем не очень многовнимания политике. У нас канал рассчитан на молодежь.

— Верно, — согласился Стэннард, — но молодежь нужноправильно ориентировать. Сейчас как раз рассматривается вопрос о выделениигрантов Кейера. Мы думаем, что ваши газеты могли бы попасть в список фонда.

«Он меня покупает, — с ненавистью подумал Александр Юрьевич,— примитивно и грубо покупает. Если я соглашусь, то наши газеты получат грантыи все будут писать о нашем канале как о самом демократическом канале нашеготелевидения. Если откажусь, он натравит на нас журналистов, и они раздолбаютнаш канал».