Я покачал головой развел руками.

– Увы, Гельмут! Мне удалось раздобыть только паспорт.

– Но как вы это сделал?

– Это маленькая профессиональная тайна.

– О, да! – закивал Гельмут. – Я понимаю.

Он посмотрел на парадную лестницу банка и взял меня за руку, приглашая пройти в "Элексир-банк", но тут же вспомнил, что в этом уже нет необходимости, хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

– Как хорошо, Стас, что вы мне помог! – все восхищался моим поступком Гельмут. – Теперь я должен срочно лететь во Владивосток!.. Вы хочешь выпить мартини или шампань?

Я отрицательно покачал головой. Гельмут внимательно, как заботливый врач, вгляделся в мое лицо.

– Вы имеешь грустные глаза, Стас. Что случилось?

– Маленькая неприятность, Гельмут.

– Что есть неприятность? – с готовностью помочь мне, воскликнул немец.

Я посмотрел по сторонам.

– Хорошо бы нам где-нибудь сесть. Может быть, пройдем в сквер?

– У вас есть долгий разговор? Или проблем можно сказать за два слова?

– Собственно, проблема вот в чем. Счет фирмы, на который вы перевели марки, оказался ошибочным, и вы скоро получите возврат.

Гельмут нахмурился, полез в карман и надел очки, словно в них он лучше видел суть проблемы.

– Как понимать – ошибочный? – спросил он. – Я не мог сделать ошибку, я привык по три раза проверять все данные.

– Нет, вы здесь совсем не при чем! – успокоил я Гельмута и обнял его за плечо. – Виновата фирма, которая по неизвестным мне причинам поменяла банковские реквизиты.

– Едем в торгпредство! – решительно сказал Гельмут и зашагал на главную улицу, размахивая рукой:

– Такси!

Когда мы ехали в машине, Гельмут счел нужным снова меня предупредить:

– Стас, в торгпредстве работает сын моего старого друга. Я не хотел бы, чтобы мы с вами говорили о нашем деле слишком громко.

– Я готов обмениваться с вами записками.

На входе в торгпредство молодой человек из службы безопасности преградил мне дорогу с намерением обыскать мои карманы, но Гельмут отмахнулся от охранника, как от мухи, и сказал по-немецки:

– Этот человек со мной!

– Господин Хагемайстер, но это приказ директора! – попытался возразить охранник, но мы с Гельмутом уже зашли в кабину лифта, и створки за нами закрылись.

– Вы можешь не волноваться, Стас, – поддержал меня немец. – Нет проблем, которую не можно решить. Я прав?

Мы прошли по коридору, в котором наши шаги приглушало ковровое покрытие стального цвета. Многие мужчины в белых рубашках, которые встречались нам по пути, знали Гельмута и, вытянув руки вдоль тела, приветствовали его, как солдаты генерала.

Мы остановились у белой двери с латуневой круглой ручкой. Гельмут достал из кармана небольшую связку ключей и открыл замок. Я проследил за его рукой.

– Иди! – пригласил он и распахнул дверь. – Это пока мой дом.

Я вошел в узкий, как коридор, кабинет, оглядывая черный стол с телефонным аппаратом, книжный шкаф, низкий, дебелый диван, обшитый коричневой кожей, сейф, на котором стояла пластиковая коробочка из-под гамбургеров.

– Хорошая гостиница стоит очень дорого, – объяснил Гельмут, закрывая дверь. – А в плохую я бы хотел, но не могу…

– Не позволяет ранг, – помог я Гельмуту выразиться более точно.

– Правильно! – кивнул он, опять нацепил очки, сел за стол и стал перебирать бумаги, лежащие на столе. – Сейчас я найду копию платежного поручения… О! Вот она!.. М-м… Я буду переводить на русский. "Восьмое марта тысяча девятьсот девяносто шестой год. Номер четыреста тринадцать. В первой графе "дебет", во второй "сумма"…

Он поднял глаза и увидел прямо перед собой черный ствол пистолета. Не могу сказать, что в глазах Гельмута мгновенно отразился ужас или паника. Может быть, очки со слабо затемненными стеклами скрывали всю гамму его чувств, но он воспринял пистолет совершенно спокойно, будто сразу разглядел, что это всего лишь игрушка.

– Я не понимаю, что ты делаешь, Стас? – спросил немец.

– Сейчас поймете, – ответил я. – Потрудитесь на секундочку встать!

Не понимая, насколько серьезно то, что происходит, Гельмут не торопился выполнить мой приказ. Он рассеянно смотрел то на меня, то на бумаги, лежащие на столе и, должно быть, думал, что причина моего странного поведения кроется в данных копии платежного поручения.

– Разве я перевел неправильно? – пробормотал Гельмут, склоняя голову над бумагами.

Пришлось мне сгрести их со стола и швырнуть на пол.

– Встаньте, Гельмут! – жестче повторил я.

Немец медленно оторвался от стула. Теперь я мог без затруднений вынуть из его кармана связку ключей. Он с опозданием дернул рукой и требовательно протянул ее ко мне.

– Что вы делаешь, Стас?! Я бы хотел, чтобы эти ключи снова падали мне в карман! – Он еще не мог поверить, что я не намерен шутить с ним, и пытался улыбнуться.

– Чтобы вам больше не было смешно, Гельмут, – сказал я, все еще не опуская пистолет, – то я раскрою вам одну маленькую профессиональную тайну. В Москве сотрудниками службы безопасности задержана Илона. Ее обвиняют в террористической деятельности против России и в убийстве Глушкова. Илона поступила весьма разумно и не стала ничего утаивать. Мало того, Гельмут, она с ног до головы облила вас помоями. По ее показаниям выходит, что вы были главным организатором переброски чеченским боевикам альфа-сульфамистезала.

– Что?! – Гельмут уже не улыбался. Лицо его побледнело. Я стал опасаться, как бы старикан сейчас не хлопнулся на пол.

– Вам лучше сесть, так как я еще не сказал самого главного. Миллион долларов, на который вы, наверное, возлагаете большие надежды, – это бомба замедленного действия. Я сам узнал об этом только вчера. Нам подсунули ментовские, помеченные специальным химикатом купюры, и вам не пронести эти баксы через таможню, какое бы широкое "окно" там не было. Едва вы приблизитесь к спецконтролю, первый же детектор взвоет, как сирена.

– О, господи! – взмолился Гельмут. – Вы говорите правду?

– Увы, – кивнул я. – Согласитесь, что было бы странно, если бы террористам передали обычные доллары.

Немец вдруг вскочил и, не обращая внимания на пистолет, схватил меня за грудки.

– Вы… вы… – хватая ртом воздух, кричал он. – Вы все знал! Вы меня обманул! Я верил вам, как свой сын! Вы нарочно дал мне эти доллары, чтобы кэгэбэ арестовал меня на таможне!..

Я оторвал от себя Гельмута и толкнул его на стул.

– Не говорите ерунду, Гельмут! У вас от страха помутился рассудок. Не я вам предлагал эти доллары, а вы сами выпросили их у меня. Разве не вы предложили поменять доллары на марки? Разве не вы затащили меня в торгпредство?

Немец хлопал глазами, должно быть, ужасаясь тому, насколько непривлекательно выглядит правда. Я подошел к сейфу, открыл его и вытащил