С такого близкого расстояния запах медведя ударил в нос, и по спине у меня пробежали мурашки. Миссис Каннингем тоже поежилась. Громко дыша через рот, она развязала нижнюю юбку и недрогнувшими руками стянула сорочку и чулки.

— Что ж… — Оглядевшись, миссис Каннингем заметила в стороне отложенную для стирки юбку и бросила к ней остальную одежду. — Когда придут женщины, пусть немедленно постирают, — распорядилась она тоном человека, привыкшего отдавать приказы и получать результат. — Иначе тут все пропахнет…

— Да, — перебила я с нескрываемым раздражением и получила в ответ колючий взгляд. — Сейчас нужно ее обмыть. Не сходите на кухню за ведром горячей воды? А я пока нарву полос из этого. — Я кивнула на тонкую простыню, принесенную Брианной.

Миссис Каннингем поджала губы — не от обиды, а скорее мрачно насмехаясь над моей неубедительной попыткой проявить авторитет — и ушла, не проронив ни слова.

Снаружи послышался лай, и Гиллебрайд — однажды он сказал, что его имя означает «кулик-сорока» — позвал собак. Я разорвала ветхую простыню на широкие полосы. Ими мы свяжем ноги покойницы, а руки закрепим по бокам, чтобы придать ей приличный вид, прежде чем заплести волосы и положить в саван. Правда, меня сильно смущало левое плечо…

Вернулась миссис Каннингем, которая уже успела засучить рукава и теперь несла в одной руке ведро горячей воды из котла, а в другой — молоток. Поверх руки она перекинула одеяло с моей кровати.

— Сейчас тут будет полно мужчин. — Она мотнула головой в сторону коридора.

— М-м, — сказала я.

Я бы закрыла дверь в хирургическую, да только ее пока не сделали. Моя помощница кивнула, поставила ведро, вынула из кармана горсть трехдюймовых гвоздей и несколькими резкими ударами молотка завесила дверной проем.

Благодаря большому окну освещения хватало, но одеяло словно приглушило и свет, и звук. Несмотря на возрастающий шум снаружи, в комнате царила атмосфера благоговения. Я взяла горсть сушеной лаванды и раскрошила ее в горячую воду, затем туда же нарвала листья камфорного базилика и мяты. Миссис Каннингем меня порядком удивила, когда, осмотрев банки на полках, достала соль и бросила щепотку в ведро.

— Чтобы смыть грех, — заявила она, перехватив мой взгляд. — И отвадить призрак.

Я машинально кивнула. От ее слов, будто от брошенного камешка, по тихой заводи моего спокойствия пошли тревожные круги.

Мы молча обмыли и перебинтовали тело. Движения миссис Каннингем отличались уверенностью, и мы на удивление слаженно работали вместе, без лишних слов предугадывая действия друг друга, совершая необходимый ритуал. Наконец мы дошли до головы.

Я глубоко вдохнула и убрала полотенце. Оно испачкалось в крови и слегка прилипло. Миссис Каннингем едва заметно вздрогнула.

— Может, просто накроем ее, — предложила я извиняющимся тоном. — Чистой тканью, разумеется.

Наморщив верхнюю губу, миссис Каннингем хмуро оглядела лицо Эми.

— Нельзя ли привести его в божеский вид?

— Что ж, я могу пришить на место оставшуюся кожу головы и, возможно, скрыть волосами отсутствие уха, но ничего не поделать с… э-э… — Выбитое глазное яблоко, уже подернутое пленкой, гротескно свисало на размозженную щеку, будто глаз наблюдал за происходящим. — Вот почему я подумала, что лицо лучше закрыть.

Миссис Каннингем медленно покачала головой из стороны в сторону.

— Нет, — тихо произнесла она, взирая на Эми. — Я похоронила троих мужей и четырех детей. Всегда хочется взглянуть напоследок на их лица. И неважно, как они умерли.

Я подумала о Фрэнке. К счастью, мне представилась возможность посмотреть на него в последний раз и попрощаться.

Кивнув, я протянула руку за хирургическими ножницами.

* * *

— Жермен сообщил, где на них напал медведь, — сказал Йен. — По пути к вам я заглянул туда и нашел его след в зарослях лозы, в самом конце крошечного ущелья. Оттуда и начнем, хорошо?

Джейми кивнул, Макмиллан тоже, затем повернулся и отругал собак — те усердно обнюхивали кухню из конца в конец, совали большие головы в очаг и тыкались носами в закрытое ведро с помоями.

— Кстати, о Жермене… — Джейми вдруг понял, что внук куда-то запропастился. — Где он, черт возьми?

Обычно без Жермена не обходилось ни одно интересное событие, зачастую мальчик оказывался в самой гуще.

— Он ходил с тобой искать медвежий след? — резко спросил Джейми, прерывая честившего собак Гиллебрайда. Йен на мгновение застыл, припоминая, потом кивнул.

— Да, но… Я уверен, малец шел следом, когда я направился к вам.

Он невольно повернулся и оглядел кухню, словно ожидая, что Жермен выпрыгнет из-под половиц. С нехорошим предчувствием в сердце Джейми спросил у Гиллебрайда:

— Джем вернулся с тобой, Гилли?

Макмиллан, высокий мужчина с тихим голосом, снял шляпу и почесал лысину.

— Да, — медленно произнес он. — Думаю, да. Правда, он не стал дожидаться, пока я соберу собак. Больше его не видел.

— Crìosd eadar sinn agus olc. Да защитит нас Христос от зла. — Джейми пальцами изобразил рога против нечистой силы и быстро перекрестился. — Идем.

* * *

Интересно, сколько лет миссис Каннингем? В одежде она выглядела старше. Трое мужей, четверо детей… Однако смерть — не такая уж редкая гостья в этом столетии. Кисти рук у женщины были морщинистые, с толстыми синими прожилками и узловатыми суставами, но все еще подвижные. Она промокнула кровь влажной тряпкой, собрала мягкие каштановые волосы Эми с неповрежденной стороны головы, расчесала их так, чтобы лучше скрыть увечья, и заплела в толстую косу, аккуратно уложив ее на грудь покойной.

Я занималась глазом — он лежал рядом на столе. Я бережно его завернула и опустила в саван, а в поврежденную глазницу вставила небольшой шарик корпии и зашила веко. Скрыть насильственную причину смерти не удалось, зато близкие хотя бы смогут взглянуть на лицо Эми.

— Миссис… Не возражаете, если я буду называть вас по имени? — резко спросила я.

Слегка вздрогнув, старуха оторвалась от созерцания трупа.

— Элспет, — сказала она.

— Клэр, — улыбнулась я.

Едва ответная улыбка тронула и ее губы (по крайней мере, мне так почудилось), в комнату, жадно обнюхивая пол, протиснулся огромный охотничий пес Гиллебрайда, чуть не сорвав одеяло с гвоздей.

— И что ты здесь забыл? — поинтересовалась я.

Не обращая на меня внимания, пес шмыгнул к столу, ловко встал на задние лапы и заглотил глаз, а затем выбежал в коридор на гневный окрик хозяина.

Утратив дар речи, мы с Элспет так и стояли, пока шумная охотничья компания удалялась через парадную дверь под радостное тявканье возбужденных собак.

Наконец все стихло. Элспет моргнула и перевела взгляд на Эми — та мирно и безмятежно лежала в вышитом ею