Василию не давало покоя решение хана о Дмитрове. Оно не устраняло двойственность ситуации. Дядя опять имел некоторую силу и оставался в избранном (по сравнению с другими удельными князьями) положении.

Племянник тут же вновь предпринял силовые действия по отношению к Юрию. Дмитров должен был быть, по его мнению, не у дяди, а в руках Москвы. И князю Юрию вновь пришлось съехать из Звенигорода — подальше, через леса, реки и болота, в Чухломской край, в крепкий и неприступный Галич Мерьский…

* * *

Однако в семействе Василия II не была решена еще одна важнейшая проблема. А именно: если скончается князь Юрий, то после него останутся несколько наследников — взрослых сыновей, готовых взять бразды правления; а ежели вдруг что случись с молодым великим князем — детей-то у него вовсе нет! Да и он вообще еще даже не женат!

После октября 1432 года и вступления на престол немедленно заговорили о свадьбе Василия Васильевича. Семнадцатилетний жених был вполне готов к такому важному событию. Софья Витовтовна постаралась в розыске подходящей избранницы. Остановились на сестре князя Серпуховского — Василия Ярославича. Княжна Мария Ярославна согласилась сразу же. Обручились молодые тогда же, осенью.

До свадьбы, которая стала в чем-то роковой для Василия, оставалось всего несколько месяцев.

За это время произошли удивительные перемены, которые еще совсем недавно никто не смог бы даже предположить. Боярин и правая рука Василия II — И. Д. Всеволожский, который, собственно, «сделал» его великим князем и провел на самом высоком уровне дипломатии переговоры в Орде, вдруг переметнулся от него к… Юрию Дмитриевичу Звенигородскому и Галичскому. Историк А. А. Зимин объясняет это следующим образом: «Обручение великого князя нанесло сильнейший удар по матримониальным планам И. Д. Всеволожского. Родовые связи Ивана Дмитриевича были обширными… Старшая дочь его была замужем за князем Андреем Владимировичем Радонежским, но тот умер еще в 1408 г. Вторую свою дочь он в 1421 г. выдал замуж за тверского великого князя Юрия Ивановича, скончавшегося в 1425 г. Внучка Ивана Дмитриевича (дочь князя Андрея) была обручена с князем Василием Юрьевичем Косым (сыном князя Юрия Дмитриевича. — К. K.-G). После своей успешной миссии в Орду Всеволожский рассчитывал выдать замуж за великого князя одну из младших дочерей, а теперь его планы провалились. Среди влиятельных бояр начали распространяться слухи о том, что Улу-Мухаммед отдал Дмитров Юрию “по Иванову слову”. Говорили также, что Иван Дмитриевич в бытность в Орде сватал свою дочь за князя Юрия. Боярину явно грозила опала. Поэтому он решил предупредить события и бежал к князю Константину на Углич. Но расчеты Всеволожского на поддержку Константина Дмитриевича не оправдались. Угличский князь не склонен был впутываться в свару с великим князем. Ивану Дмитриевичу пришлось бежать далее, на этот раз в Тверь, но и там он надолго не задержался. Тверской великий князь не хотел превращать свой двор в средоточие противников как московского великого князя, так и галицко-звенигородского. В происходившей тогда на Руси борьбе за власть он ревностно охранял тверской “нейтралитет”. Всеволожский обрел приют в Галиче, где, по словам летописца, начал “подговаривати” князя Юрия возобновить борьбу за великое княжение».

Так историк излагает последовательность событий. Однако реальные причины такой перемены боярина Всеволожского нам так и неизвестны. Отчего самые близкие друзья, помощники и соратники вдруг становятся самыми ярыми врагами? Ответ на этот вопрос мог бы объяснить многие страницы русской истории. Но, думается, что всякий раз для этого есть свой, особенный, индивидуальный повод. Приведенных выше объяснений недостаточно. Но и других — нет. Историк Р. Г. Скрынников считал, что «правитель Всеволожский навлек на свою голову общее негодование» из-за провала своей дипломатии в Орде, ибо Василий так и не получил всего сполна. Но ведь и это не совсем так. Несколько месяцев после возвращения из Орды он оставался самым главным и влиятельным политиком на Руси. И нежелание Василия жениться на дочери Всеволожского не могло бы стать причиной столь серьезного раздора.

Однако в результате такой перемены в Москве назревало нечто особенное. Ситуация на Московской Руси могла выйти из-под контроля. Любой малейший повод мог привести к самым необъяснимым последствиям. Хотя даже и при этом мы видим, что князь Юрий продолжал сдерживаться и не предпринимал никаких действий против Василия. Он оставался далеко — в своем Галиче.

И вот наступил известный день большого торжества, которое на Руси зачастую становится причиной ужасных размолвок или суровых семейных ссор. На 8 февраля 1433 года, незадолго до Великого поста, назначили свадьбу Василия Васильевича и Марии Ярославны.

День сей положил начало не только первым серьезным шагам князя Юрия к Московскому престолу, но и долго не затихавшей, продолжавшейся уже после его кончины родственной войне.

Вот как это вышло.

* * *

Играли свадьбу в великокняжеском дворце в Москве. После венчания участники события направились в хоромы, к праздничному столу. Пир должен был поразить воображение дорогих гостей.

А приехали многие именитые люди. Включая князей и бояр. Не появился лишь князь Юрий и его сын — Дмитрий Красный. Однако другие его сыновья прибыли по приглашению, не отказались от возможности посетить Москву и себя показать. То были Дмитрий Шемяка и главный наследник Юрия Дмитриевича — Василий, позднее прозванный Косым.

Никто еще не ведал о будущих распрях и войнах, о взаимном ослеплении родственников (обоих Василиев), о предстоящих жертвах и потрясениях. Они лишь собрались, чтобы погулять на пиру.

Для такого важного дела сыновья Юрия приоделись. А Василий Юрьевич даже украсил себя дорогим семейным достоянием — золотым поясом «на чепех с камением». Почему именно этот пояс считался символом великокняжеской власти и будто бы известен был при Московском дворе еще со времен Дмитрия Донского — никто толком уже и объяснить не мог. Но во время свадьбы из-за него произошло грандиозное событие, перевернувшее десятилетия русской истории.

Знатоки русского искусства хорошо знают одно обширное художественное полотно, написанное известным академиком живописи XIX — начала XX столетия Павлом Чистяковым, которое поражает большим количеством изображенных персонажей и пафосным действием главной героини — дочери Литовского князя. Картина названа так: «Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного в 1433 году срывает с князя Василия Косого пояс, принадлежавший некогда Дмитрию Донскому». Написано полотно было в 1861 году, и за него художник получил большую золотую медаль. На нем женщина, гордо подняв правую руку вверх, держит выхваченный у старшего сына Юрия Звенигородского золотой пояс — символ власти. Многие зрители даже не могут толком разобраться — а что, собственно, происходит в данном сюжете и почему художник вообще обратил на него внимание.

Расскажем об этом подробнее.

Сначала — о поясе.

В старину поясам придавали особое значение. Это был не только предмет обычного обихода (чтобы одежда не спадала), но и некоторый символ. Поверх парадной одежды часто надевали особые пояса. Для таких нарядов они изготавливались особо, с применением драгоценных металлов, камней и с привлечением самых искусных мастеров. Пояса были также и предметом награждения. Во всяком случае — вид пояса, его нарядность или стоимость имели важный смысл и многое говорили о положении, которое занимает в обществе его хозяин.