Вот почему даже в духовных грамотах — завещаниях — князья часто перечисляли самые драгоценные пояса, передаваемые наследникам. Ведь они стоили огромных денег — целое состояние.

Но в данном случае, который отображала упомянутая нами картина, пояс был связан еще с одной традицией. Кроме короны (или позднее — шапки Мономаха), символизирующей собой власть, на Руси некоторое время пояса играли роль символов той или иной власти. Когда выдавали княгинь замуж, то часто в приданое давали пояс как некоторый семейный символ, реликвию княжеского рода.

Известно, что в своей духовной грамоте князь Дмитрий Иванович Донской упомянул несколько поясов, которые он буквально распределил между своими сыновьями перед своей кончиной (точно так же, как он распределил между ними уделы — города, села, деревни и земли).

В первом завещании Дмитрия Донского ни о каких поясах речь не шла. Князь продиктовал писцу: «А чим мене благословил отець мой, князь великий, которым золотом, суды или доспех, или что яз примыслил, то золото, и шапку золотую, и чепь, и сабли золотые, и порты саженые, и суды золотые, и серебреные суды, и кони, и жеребьци, и стада своя, дал есмь своему сыну, князю Василью, и своей княгини, и своим детем». Ни Василию, ни Юрию никакой «особый» пояс не предназначался.

Во втором же завещании Дмитрия Ивановича мы видим более подробный перечень вещей, оставляемых в наследство. И тут появляются пояса, причем для каждого сына (для всех сыновей!). Два для Василия Дмитриевича — «пояс золот велики с каменьем без ремени, пояс золот с ременем Макарова дела». Еще два сыну Юрию — «пояс золот новый с каменьем с жомчюгом без ремени, пояс золот Шышкина дела». Андрею — «пояс золот старый новгородский», Петру снова пара — «пояс золот с каменьем пегий, пояс золот с Калитою да с тузлуки», Ивану — «пояс золот татаур».

Был ли среди этих поясов тот, что стал камнем преткновения на свадьбе Василия II? Трудный вопрос. Считается, что тогда фигурировал совсем другой пояс, не связанный с завещанием Дмитрия Донского.

Отметим здесь и еще упоминаемые в те времена пояса.

Некоторые Василий I перечислил в своей духовной в качестве наследства для сына: «пояс золот с каменьем, что ми дал отець мои, да другии пояс мои на чепех с каменьем, а третей пояс ему же на синем ремени».

Но нас также интересует другой, тот, что князь Юрий Дмитриевич Звенигородский и Галичский завещал своему старшему сыну — Василию Косому — в своей духовной грамоте, сохранившейся до наших дней. Там упомянут «пояс золот с каменьем, на чепех, без ремени». Сравним с поясом, завещанным Юрию отцом — Дмитрием Донским: «пояс золот новый с каменьем с жомчюгом без ремени». Возможно, речь идет об одном и том же предмете обихода. Там и там мы читаем буквально: «пояс золот с каменьем без ремени». Однако и о поясе, который перешел к старшем брату — Василию Дмитриевичу, — также говорится однозначно: «пояс золот с каменьем без ремени» (именно его он и завещал сыну).

Совпадения не бывают случайными, тем более когда речь идет о семейном сокровище, которое стоило немалых денег, было памятно и дорого, причем до такой степени, что записывалось даже в завещание.

Обсудим пояс, который достался по наследству Юрию Дмитриевичу.

Если учесть, что свою духовную грамоту князь Юрий вполне мог написать еще до свадьбы Василия II, то есть сразу же по возвращении из Орды или при отъезде в Галич (что вполне разумно, исходя из его возраста и вновь возникших, опасных для его жизни осложнений с племянником), то и на свадьбе Василий Юрьевич Косой мог появиться в этом украшении, которое почему-то произвело столь сильное впечатление на окружающих.

Но какой именно пояс сорвала с Василия Косого Софья Витовтовна?

Вот как это событие описывает историк А. А. Зимин: «Во время празднества разыгрался скандал, который стал прелюдией к новой вспышке открытого столкновения между галицкими князьями и Василием Васильевичем.

По одним летописным рассказам, Захарий Иванович Кошкин, а по другим — Петр Константинович Добрынский узнал на князе Василии Косом золотой пояс (“на чепех с камением”), принадлежащий великокняжеской семье. Его якобы получил в приданое Дмитрий Донской от великого князя нижегородского Дмитрия Константиновича. Этот-де пояс подменил на свадьбе Дмитрия Ивановича тысяцкий Василий (из рода Протасьевичей): он взял себе предназначенный великому князю Дмитрию пояс, а ему дал меньший. Тысяцкий Василий передал пояс своему сыну Микуле, которого женили на другой дочери князя Дмитрия Константиновича».

То есть некая подмена пояса возникла, оказывается, еще в незапамятные времена, когда и детей у Дмитрия Донского вовсе не было.

И тут возникает множество вопросов.

Первый таков. Если в завещании князя Дмитрия Ивановича указан пояс «с каменьем, на чепех» (да и на свадьбе был «на чепех с камением»!), который переходил к Василию Дмитриевичу, то значит, что старший сын уже давно получил не настоящее, а подмененное украшение. Но почему-то никто об этом всерьез до свадьбы не говорил! Ведь, судя по всему, это было очень важное обстоятельство, иначе кто бы стал устраивать такой скандал, да еще столь публичный?!

Второй вопрос поэтому более важен. Почему этот пояс вообще имел такое значение? Если он был от князя Дмитрия Константиновича Нижегородского, то отчего его оценивали чуть ли не как символ власти Московского правящего дома?

По всей видимости, появлялась некая новая легенда, которая, возможно, возникла уже позднее, в виде оправдания странного поступка со срыванием пояса, совершенного Софьей Витовтовной на свадьбе сына.

А. А. Зимин замечает: «В свою очередь Микула якобы дал злополучный пояс в приданое И. Д. Всеволожскому, когда выдавал за него свою дочь; на самом же деле Микула погиб в 1380 г., когда Всеволожскому было вряд ли более 10 лет. По смерти князя Андрея Владимировича Радонежского и возвращении из Орды в 1432 г. Всеволожский обручил свою внучку (дочь князя Андрея) с Василием Косым и дал ему пресловутый пояс».

Получается, что Василий Юрьевич пришел на свадьбу не в том поясе, который завещал ему отец — князь Юрий Звенигородский и Галичский, а в том, что должен был получить по наследству Василий Дмитриевич и который был до этого подменен. И даже если это так и было (хотя мы видим важный аргумент, приведенный современным историком, что этого не могло быть на самом деле, да и разве трудно было заметить подмену еще в те времена?!), то при чем тут семейство князя Юрия и его сыновья?! Ведь не они же совершили подмену! И даже не сам Всеволожский!

Разве что Юрьевичи еще до свадьбы знали — что это за пояс и кому он на самом деле принадлежит, да и показали его нарочно. Но для такого предположения требовались неопровержимые доказательства! Ведь не только «срывание пояса», но даже простой намек на то, что кто-то из Юрьевичей его украл или просто присвоил, означал сильнейшее оскорбление. Бытовое, бездоказательное «узнавание» пояса кем-то из бояр — это скорее повод, нежели реальное «судебное разбирательство».

Похоже, что затея с поясом на самом деле была заранее подготовлена. И для ее осуществления в виде театральной постановки (что неплохо воспроизвел на своем полотне художник Павел Чистяков) ожидали совсем другое действующее лицо — самого князя Юрия. Но он так и не приехал (что, видимо, предполагали), а потому разыграли представление с его старшим сыном.