выскакивает на улицу и вручает им листовки. Парень почти всех приводит в магазин, и когда около половины шестого появляется Лкетинга, магазин полон людей, и мы ведем бойкую торговлю. Конечно же, меня спрашивают о моем муже, и я представляю его. Но он даже не смотрит на заинтересованных туристов. Вместо этого Лкетинга хочет знать, что мы уже продали и по какой цене. Мне стыдно за его поведение.

Как-то швейцарец покупает украшения и резную маску для своих двух дочерей. Бизнес идет отлично. Перед уходом мужчина спрашивает, может ли он сфотографировать меня и моего мужа с Напираи. Конечно, я соглашаюсь, потому что он оставил у нас хорошую сумму. Однако Лкетинга заявляет, что тот может сделать это только за отдельную плату. Добродушный швейцарец смущается от такого заявления, а мне становится стыдно. Он делает две фотографии и дает Лкетинге десять шиллингов. Когда он уходит, я пытаюсь объяснить мужу, что нельзя взимать с клиентов плату за фотографии. Он этого не понимает, напротив, обвиняет меня в том, что я возражаю всякий раз, когда он хочет заработать денег. Любой масаи просит деньги за фотографии, почему бы и ему не получить скромное вознаграждение? Он сердито смотрит на меня. Я устало отвечаю, что ни у какого другого масаи нет такого магазина, как у нас.

Появляются другие покупатели, и я беру себя в руки, стараюсь идти им навстречу. Мой муж подозрительно наблюдает за людьми, и если кто-то прикасается к товару, настаивает, чтобы человек его купил. Своим спокойным поведением Уильям умело переманивает покупателей от Лкетинги к себе, чтобы спасти ситуацию.

Через десять дней после открытия мы уже окупили аренду. Я горжусь собой и Уильямом. Большинство туристов приводят к нам знакомых из своего отеля на следующий же день. Наш магазин быстро становится популярным, потому что цены здесь намного ниже, чем в гостиничных бутиках. Я езжу в Момбасу за товаром каждые три-четыре дня.

Спрос на золотые украшения большой, поэтому мне нужна хорошая витрина. Это не так просто, но я нахожу мастерскую, которая делает их на заказ соответственно требуемому размеру. Я смогу забрать ее через неделю. Для этого я беру с собой все имеющиеся у меня одеяла и паркуюсь прямо перед мастерской. Четверо мужчин несут тяжелый стеклянный ящик к машине. Тут выясняется, что все одеяла украдены. Это случилось за какие-то десять минут, хотя я заперла машину. Замок со стороны водительского сиденья сломан. Продавец одалживает мне старые мешки и ящики, чтобы хоть немного смягчить удары. Потеря швейцарских одеял меня очень бесит. Лкетинга тоже расстроится, что его красное одеяло исчезло. Я возвращаюсь в дурном расположении духа.

В магазине только Уильям. Сияя, он сообщает, что продал товара на восемьсот шиллингов. Я хвалю его. Поскольку мы не можем сами выгрузить витрину, он отправляется на пляж за подмогой. Через полчаса парень появляется с тремя масаи; они аккуратно разгружают и устанавливают тяжелую витрину. Я вручаю каждому по десять шиллингов и по бутылке газировки. Я заполняю витрину бижутерией, а парни пьют газировку перед магазином. Там же стоят няня и Напираи. Как всегда, когда вся работа уже сделана, появляется муж в сопровождении мужа нашей няни. Мужчина сердито кричит на молодую жену, и я вижу, что масаи уходят. Я спрашиваю, в чем дело, и узнаю от Уильяма, что муж не хочет, чтобы его жена общалась с другими мужчинами. Если он застанет ее за этим снова, то больше не позволит здесь работать. К сожалению, я не имею права вмешиваться. Но я рада уже тому, что Лкетинга не начинает свои разглагольствования. Я в шоке от поведения мужа девушки, мне жаль ее. Она стоит в стороне, опустив голову.

Слава богу, появляются покупатели, и Уильям услужливо спешит к ним. Из разговора я понимаю, что это швейцарцы, и заговариваю с ними. Они из Биля. Мы знакомимся, и я с любопытством расспрашиваю их о родном городе. Вскоре они приглашают меня на пиво в китайский бар. Я спрашиваю Лкетингу, не возражает ли он. «Почему бы и нет, Коринна? Без проблем, если ты знаешь этих людей», – благодушно соглашается он. Конечно же, я не знаю эту пару, но они приблизительно моего возраста и могут знать кого-то из моих друзей.

Мы сидим в баре около часа. Не успеваю я вернуться, как мне тут же учиняется допрос. Откуда я знаю этих людей? Почему я так много смеялась с мужчиной? Он друг Марко или когда-то был моим другом? Вопрос за вопросом сыплются на меня, словно июльский град. Лкетинга повторяет, как в бреду: «Коринна, ты можешь мне сказать… Нет проблем, я знаю, что теперь у него есть другая женщина… Но, пожалуйста, скажи мне, до поездки в Кению ты спала с ним?» Я затыкаю уши, слезы катятся по моему лицу. Мне хочется кричать.

Наконец-то магазин закрыт, и мы идем домой. Разумеется, Уильям все слышал и наверняка рассказал Присцилле. Как бы там ни было, она подходит и интересуется, все ли у нас в порядке. Я не могу держать это в себе и рассказываю о сегодняшней сцене. Она пытается уговорить Лкетингу не быть таким ревнивым, а мы с Напираи ложимся спать. Сестра приедет через две недели, и, если повезет, моего мужа здесь уже не будет. Ссоры происходят все чаще, и от обещаний, данных Лкетингой после приезда моего брата, уже не осталось ни следа.

Каждое утро я встаю в семь, чтобы к девяти быть в магазине. Теперь представители оптовиков приходят ко мне почти каждый день, предлагают резные изделия или золотые украшения. Такой способ пополнения ассортимента сильно облегчает мне жизнь. Однако я могу пользоваться этой услугой, если только Лкетинги нет в магазине, потому что он ведет себя очень грубо. Каждый представитель сначала обращается ко мне, а мужу это не нравится. Однажды он прогоняет их, говоря, что они должны обращаться к нему. Они что, не знают, кому принадлежит магазин? На вывеске написано Sidais-Massai-Shop. В противоположность Лкетинге, Уильям по-настоящему помогает мне. Он выскальзывает из магазина и любезно просит представителей вернуться после обеда, когда муж будет в Укунде.

Пройдет неделя, прежде чем Лкетинга засобирается домой. Он хочет вернуться через три недели, чтобы познакомиться с Сабиной в последнюю неделю ее отпуска.

Каждый день мы с Уильямом вместе ездим в магазин. Няня обычно уже там, либо мы захватываем ее по пути. Бывает, туристы приходят сразу к открытию. В основном это итальянцы, американцы, англичане или немцы. Мне нравится, что я могу легко общаться со всеми. Уильям без напоминания выбегает на