Брэндон взглянул на сына.

– Для тебя я был худшим в мире отцом. И все по тем же причинам. Но отцов не выбирают, хотя и часто потом поносят их на чем свет стоит.

– Я не собираюсь поносить тебя, папа, – сказал Карл.

– Да он просто пошутил, – заметила Саманта.

– А-а, – протянул Карл. – Теперь понял.

– Сидя в тюрьме, я много чего передумал, – продолжил Брэндон. – Разбирал ошибки, которые совершал, когда был на воле. Думал о том, что любовь и дружба не приходят сами по себе, надо немало потрудиться, чтобы завоевать их. Теперь я это понимаю. И когда выйду из тюрьмы – потому как, скажем честно, мне все равно придется туда вернуться, да еще срок добавят за побег, – то надеюсь стать совсем другим человеком. Настоящим мужчиной, который берет на себя ответственность. И не винит во всем других.

– Одна минута, – Сэм скрестила руки на груди.

– Лады, без проблем, – кивнул Брэндон. – Сейчас я уйду. Хочу найти здешнюю контору и попросить их вызвать копов. А сам буду сидеть и ждать, когда они приедут. И обещаю: никогда больше вас не побеспокою. Но если кто-то из вас вдруг захочет со мной связаться, – тут он посмотрел на Карла, – буду очень благодарен. Все же хочется знать, как вы там. Я так буду этому рад, просто слов не хватает, чтобы описать, нет, честно. И если вы захотите, чтоб я снова появился в вашей жизни, тут же примчусь, только первый шаг должны сделать вы. И я не собираюсь давить на вас.

Брэндон глубоко вздохнул.

– Я очень перед вами виноват. Я прошу прощения. Мне необходимо было с вами встретиться, ради этого. А теперь я готов вернуться в Бостон. – Он усмехнулся. – Думаю, найдется немало копов, которые будут просто счастливы подбросить меня туда.

Он склонил голову, развернулся и зашагал прочь.

– Погоди! – крикнул Карл, и Брэндон обернулся.

Мальчик выскочил из палатки, протянув к отцу руки. Намерения его были понятны. Он хотел обнять отца на прощание. Но в спешке зацепился носком туфли за колышек, вбитый в землю рядом с палаткой.

И упал. Рухнул, протянув руки вперед, на землю и громко вскрикнул от боли.

Брэндон рванулся на помощь сыну.

Сэм, стоявшая неподалеку, отбросила ковшик и тоже бросилась к Карлу.

Дэвид вскинул ствол ружья и прицелился.

ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН

– Ты сегодня вообще не спал, да? – спросила утром Гейл мужа.

Ангус Карлсон сидел на краю постели, уперев локти в колени и обхватив ладонями голову.

– Нет, – ответил он.

– Ничего, все будет в порядке, – утешила его жена. – Они решат, что ты поступил правильно.

– Возможно, – отозвался Карлсон, встал с постели и голый прошел в ванную. – Но все может сложиться иначе. Полицейский стреляет, не нарушая закона, а потом они все факты оборачивают против него.

– Мы должны сегодня развеяться, – Гейл поудобнее устроилась в постели, подложив под спину подушку. – Ну, хоть как-то развеселиться. Можно сесть в машину и уехать из этого города. Попробовать забыть все, что произошло.

Из ванной донесся знакомый смешок. Потом зашумела вода, и она продолжила:

– Я понимаю, это нелегко, но мы должны выбросить все мрачные мысли из головы хотя бы на несколько часов.

– Ну, не знаю, – проговорил Ангус.

– Слушай, а почему бы нам… О, я поняла! Почему бы нам не съездить в Монреаль? Это ведь не так и далеко. Я побросаю в сумку самое необходимое, будем готовы выехать уже через час. И к середине дня уже будем там. Могу найти в интернете подходящий отель. У меня выходные сегодня и завтра, а потом я могу позвонить и сказаться больной, и можно прибавить еще вторник и среду. Они мне не откажут, вот увидишь. Ну, как тебе такая идея?

Ангус не ответил.

– Или ты должен все время быть здесь, под рукой? – спросила Гейл. – Потому как даже когда у тебя отпуск, ты должен в любой момент ждать, что тебя вызовут и попросят ответить на разные вопросы о том, как все это произошло? Но ведь ты уже на них отвечал, причем не один раз, так неужели им недостаточно? Вообще как-то не очень верится, что они заставили тебя уйти в отпуск, когда в городе творится такое.

Она слышала, как муж чистит зубы в ванной.

– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? – поинтересовалась Гейл.

Из ванной вышел Ангус Карлсон. Прошел голым через комнату, открыл комод, достал трусы и надел их.

– Я все думал над тем, что ты сказала, – заметил он.

– О поездке в Монреаль?

– Да нет. О том, что говорила вчера.

Она растерянно заморгала.

– Это о чем же? Что?

– Ну, о том, как ты ходила в книжную лавку, – ответил Ангус. – К этому Наману.

– Да?

– И про книгу о ядах, которую там видела.

Гейл откинула одеяло, проползла немного вперед и встала в постели на колени. Ею овладело возбуждение.

– Да? И что, как ты думаешь, это означает?

Он застегивал рубашку.

– Пока не знаю, означает или нет. Но уверен, такой факт игнорировать нельзя. То есть, я хочу сказать, может, ничего такого в этом и нет. Но если позже выяснится, что Наман имел ко всему этому какое-то отношение, будем корить себя за то, что не удосужились проверить.

– Господи помилуй! Неужели ты думаешь, что он мог стоять за всем этим?

Ангус натянул джинсы.

– Подобные истории… они сплошь и рядом случаются. Эти одинокие волки, мерзавцы террористы, вдохновляемые заморскими джихадистами, да они теперь повсюду. Они не привязаны к какой-то определенной террористической группировке. Они действуют в одиночку, самостоятельно. И он вполне может быть одним из них. – Он присел на край кровати рядом с женой. – Что, если именно этот твой Наман устроил взрыв на стоянке перед кинотеатром под открытым небом? Может, просто решил немного разогреться перед тем, что случилось вчера?

– Нет, это просто ужасно, – пробормотала Гейл. – Ужасно, что такой человек живет где-то среди нас. И им может оказаться твой знакомый или сосед, а потом вдруг выясняется, что это не человек, а какое-то чудовище.

– Да, понимаю, – кивнул Ангус. – Это чувство всегда возникает, когда арестовывают какого-нибудь убийцу или террориста. А потом выясняется, что он был членом торговой палаты, или лидером команды скаутов, или же играл за местную хоккейную команду. Внешне эти люди ничем от нас не отличимы, Гейл. И спокойно живут среди нас.

– Так что ты собираешься делать? Ну, с Наманом? Хочешь рассказать детективу Дакворту о том, что я видела у него в лавке?

Ангус призадумался.

– Нет, не думаю.

– Почему нет?

– Не знаю, как это будет выглядеть.