встретил пастуха Халльгерд и объявил ему, что убил Брюньольва. Он рассказал, где лежит убитый, и попросил сказать Халльгерд об убийстве. После этого он поехал на Бергторов Пригорок и рассказал Бергторе и другим людям об убийстве.

– Славное дело, – сказала она.

Пастух рассказал Халльгерд об убийстве. Она пришла в ярость и сказала, что так этого не оставит.

XL

И вот эта весть дошла до тинга. Ньяль велел, чтобы ему рассказали ее три раза, и затем сказал:

– Не думал я, что столько людей станут убийцами.

Скарпхедин сказал:

– Все равно недолго оставалось жить человеку, которого убил наш воспитатель, никогда не видавший человеческой крови! Многие, зная наш нрав, наверное, сочтут, что это скорее следовало сделать нам, братьям.

– Тебе недолго придется ждать, – сказал Ньяль, – дойдет очередь и до тебя. Нужда заставит.

Затем они разыскали Гуннара и рассказали ему об убийстве. Гуннар сказал:

– Потеря невелика. Однако же это был свободный человек.

Ньяль сразу же предложил ему виру. Гуннар согласился, и сам должен был назначить ее. Он назначил сотню серебра. Ньяль тут же заплатил деньги, и на том они помирились.

XLI

Жил человек по имени Сигмунд. Его отцом был Ламби, сын Сигхвата Рыжего. Он много путешествовал, был человеком обходительным и красивым, рослым и сильным и очень честолюбивым. Он был хорошим скальдом и человеком, сведущим во многих других искусствах. При этом он был надменен, насмешлив и заносчив. Он поселился на востоке, на Роговом Фьорде. У него был товарищ по имени Скьёльд, швед родом и очень неуживчивый человек.

Сигмунд и Скьёльд сели на лошадей, отправились на запад и ехали до тех пор, пока не добрались до Конца Склона. Гуннар принял их хорошо. Они с Сигмундом были близкими родственниками. Гуннар предложил Сигмунду пробыть у него зиму, и тот сказал, что согласен, если с ним будет его товарищ Скьёльд.

– Мне говорили о нем, – сказал Гуннар, – что дружба с ним не смягчает твой нрав, а он у тебя и так не мягкий. К тому же жизнь здесь не простая, и мне хотелось бы дать вам, моим родичам, совет: не поддавайтесь подстрекательствам жены моей Халльгерд, потому что многие ее поступки мне совсем не нравятся.

– Предостерегать не грех, – сказал Сигмунд.

– Тогда прими мой совет, – сказал Гуннар. – Много выпадет тебе искушений, по всегда держись около меня и слушайся моих советов.

После этого они остались у Гуннара. Халльгерд очень благоволила к Сигмунду, а со временем их дружба зашла так далеко, что она стала делать ему подарки и прислуживать не хуже, чем своему мужу. И многие заговорили об этом с неодобрением и не понимали, в чем здесь дело.

Халльгерд сказала Гуннару:

– Негоже, что ты взял за Брюньольва, моего родича, всего сотню серебра. Я отомщу за него, если сумею, – сказала она.

Гуннар сказал, что не хочет спорить с ней, и ушел. Он разыскал Кольскегга и сказал ему:

– Поезжай, разыщи Ньяля и скажи ему, чтобы Торд остерегался, потому что хотя вира и заплачена, мне не верится, что мир не будет нарушен.

Тот поехал и передал его слова Ньялю, а Ньяль – Торду. Ньяль поблагодарил Кольскегга, и тот поехал домой.

Однажды случилось, что Ньяль и Торд были во дворе. Там на лугу обычно расхаживал козел, и никто не смел прогонять его.

– Странно, – сказал Торд.

– Что странно? – спросил Ньяль.

– Мне кажется, что козел лежит здесь, в лощинке, и весь в крови.

Ньяль сказал, что никакого козла там нет.

– Тогда что же это? – спросил Торд.

– Тебе, верно осталось недолго жить, – сказал Ньяль, – и ты видишь своего духа-двойника[212]. Остерегайся!

– Ничто мне не поможет, – сказал Торд, – если мне так на роду написано.

Халльгерд завела разговор с Траином, сыном Сигфуса, и сказала ему:

– Ты был бы мне хорошим родичем, если бы убил Торда Вольноотпущенникова Сына.

– Нет, этого я делать не стану, – сказал он, – потому что тогда я навлеку на себя гнев моего родича Гуннара. Такое убийство ни к чему хорошему не приведет, потому что за него нам сразу же отомстят.

– Кто же нам отомстит? – спросила она. – Уж не безбородый ли?

– Нет, не он, – ответил Траин, – а его сыновья.

Затем они долго тихо говорили о чем-то между собой, и никто не знал, о чем у них шла речь.

Однажды случилось, что Гуннар уехал со двора. Дома остался Сигмунд и его товарищ. С Каменистой Реки приехал Траин, и они все сидели вместе с Халльгерд перед домом и разговаривали. Тут Халльгерд сказала:

– Сигмунд и его товарищ Скьёльд обещали мне убить Торда Вольноотпущенникова Сына, а ты, Траин, обещал быть при этом.

Они все подтвердили, что обещали это.

– Тогда я скажу, что вам надо сделать, – сказала она. – Поезжайте на восток, к Роговому Фьорду, за своими товарами и возвращайтесь домой после начала тинга, потому что, если вы будете дома, Гуннар захочет, чтобы вы поехали на тинг вместе с ним. Ньяль, и его сыновья, и Гуннар будут на тинге, и тогда вы убьете Торда.

Они пообещали, что так и сделают. Затем они собрались ехать на восток, к фьорду, и Гуннар ничего не заподозрил.

Гуннар поехал на тинг. Ньяль послал Торда Вольнотпущенникова Сына на восток, к подножью Островных Гор, и сказал ему, чтобы он не задерживался больше чем на одну ночь. Тот поехал туда, но на обратном пути не смог переправиться через реку, потому что вода стояла так высоко, что даже верхом было не перебраться на другой берег. Ньяль прождал его сутки, потому что собирался ехать на тинг вместе с ним. Он сказал Бергторе, чтобы она отправила Торда на тинг, когда он вернется домой. Через две ночи Торд вернулся. Бергтора сказала ему, чтобы он ехал на тинг:

– Но сначала, – добавила она, – поезжай на Торольвову Гору и присмотри там за хозяйством, да не задерживайся больше чем на одну или две ночи.

XLII

Сигмунд с товарищем вернулись с востока. Халльгерд сказала им, что Торд еще дома, но в скором времени уедет на тинг.

– Вот вам удобный случай, – продолжала она. – Не сумеете им воспользоваться, другого такого вам никогда не представится.

В Конец Склона пришли люди с Торольвовой Горы и сказали Халльгерд, что Торд там. Халльгерд пошла к сыновьям Сигфуса и сказала:

– Сейчас Торд на Торольвовой Горе. Вот вам случай убить его, когда он поедет домой.

– Так и сделаем, – сказал Сигмунд.

Они вышли из дому, взяли оружие и лошадей и поехали по дороге, по которой должен