– Что слышно от наших «друзей»? – спросил Тарэзэс.

– В прессе поднялся дикий вой, как и рассчитывали… Кто только чего не написал, от более или менее адекватных статей до откровенного бреда. Даже меня упомянули. В связи с инцидентом во дворец вызвали посла, и ноту ему вручала кто? Императрица. Ха! Наверное, твое выступление задело ее лично, и она теперь активно призывает Атниса и компанию выдвинуть нам ультиматум и вернуть несчастную девочку на родину.

– И давно она стала у них несчастной? – цинично рассмеялся садист.

Шамраг пожал плечами.

– Директора мы слили – уже неплохо. Наши хитрые лорды не смогли его отмазать после подобной акции, а я додавил, так что ждет Стефана пламенный прием дома и огромный долг на выплату… Хотя, может, его отыщут и прирежут в темном переулке протестующие у посольства? Как считаешь? Чтоб не мучился?

– Давно следовало вышвырнуть его из Воленстира.

– Какая разница? Пришлют другого, такого же. В общем, навел ты шороха, поздравляю. Посольства на ушах стоят. Единственный печальный итог всего этого: ты теперь нежелательная в Регесторе персона и въезд тебе закрыли официально.

Тарэзэс залпом допил свое вино.

– Я сыт по горло и империей, и ее людьми.

– А как же поиски?

Чтобы лучше слышать, я подалась вперед и стянула со стола кусочек сыра, сунула его в рот. То ли усталость сказывалась, то ли недостаточное знание воленстирского, но смысл некоторых фраз от меня ускользал.

– А что с поисками? – Бородатая физиономия окаменела. – Там остались наши люди. Но… ее там нет, Люго. Теперь я абсолютно в этом уверен. Ясно, как в пустыне, она здесь. Где-то здесь.

Стало тихо, каждый из варваров думал о своем, а я жевала сыр…

Уж не о Карле ли разговор?

– Какой срок? – полюбопытствовал Шамраг. – Это же должно случиться вот прямо чуть ли не со дня на день? Неужели оперативная работа не дает результатов? Беременную светлую женщину не можем отыскать?

Я едва не подавилась. Все! Точно про Карлу!

Вопрос разозлил Тарэзэса, и тот сжал кулаки.

– Даже не упоминай об этом. Если назло мне она не обратится за помощью к врачу, я не знаю, что с ней потом сделаю. Я…

Еще, еще сыра…

– А ведь послушай ты меня тогда, не разрывался бы сейчас меж двух бед. Говорили тебе, Бадд, не мни себя бледным чтецом, выборочно затереть память не получится, какие-то связи все равно останутся и потянутся… Либо стираешь большие временные отрезки, либо вообще лучше не касаться. И никуда бы она не сбежала… Она умненькая девочка в отличие от тебя.

– Ничего, она поймет… я поклянусь… И тогда…

И тогда…

Вши-и-и-их!!!

В следующую секунду мимо моего носа просвистел полуметровый арбалетный болт!

Я даже осознать ничего не успела, а Шамраг уже с поразительной скоростью среагировал – оттолкнул Тарэзэса, и массивный наконечник вонзился не в грудь, а в плечо извращенца! БУХ!

А?!

Удар был такой силы, что тело варвара отбросило на несколько метров назад, он кувыркнулся через голову и врезался ногами в стену, а сверху, громко треща карнизами, полетели белые балдахины.

Посетители завопили, бросились врассыпную, повсюду замелькали фигуры легионеров, кто-то что-то орал, в небе грохотали взрывы сигнальных ракет. Тьму рвали вспышки света. «Покушение на управляющего!» – все, что я разобрала в суматохе приказов. Тарэзэс лежал на ковре с развороченным плечом, хрипел и захлебывался кровью.

ВОТ ОН, МОЙ ШАНС! БЕЖАТЬ!

Не раздумывая, я вскочила и помчалась к выходу. Скорее!

Но далеко не убежала. Чья-та рука поймала меня за талию, и мгновение спустя я провалилась в беспамятство.

Великая пустыня. Тренировочная база «Страж Исхода»

Фрэнк Келерой

Сколько прошло времени? Дни? Может, недели? Фрэнк не представлял. В кромешной тьме легко свихнуться, но звать на помощь он не спешил. В самый первый раз на его крики явились похитители и дубасили палками до тех пор, пока он не перестал скулить и молить о пощаде, то есть пока не потерял сознание.

Придя в себя, Фрэнк разрыдался прямо в очках, заклеенных лентой, которую никто так и не содрал. Тело превратилось в один большой синяк, голова раскалывалась, ребра жгло огнем, а во рту едкая кровь залила щели от выбитых зубов. Это конец. Шамраг нашел его. Больше некому! Слезы лились ручьем, он вздрагивал и выл. И тогда его услышали снова. И снова мрак разорвался краснотой. Фрэнк просил их перестать, поджимал колени, катался по сырой земле. Но ублюдки удалились, когда посчитали нужным, бросив его ни живого ни мертвого в грязную лужу.

Более Фрэнк не решался даже стонать, просто лежал, дрожал от холода и пугающей неизвестности. Зачем… зачем они так над ним издеваются? Тишина и мрак не знали ответа.

Поэтому ответ отыскался сам. Все из-за Флорьки! Зачем он поперся на ту площадь?! Заче-э-эм, идиот?! От баб одни беды! Они коварные, лживые мрази! Черная тетка-убийца и Митра, овца с большими глазами, отлично использовали его! И почему только он такой невезучий, а сестра наоборот? Не взорвалась в институте, не села в тюрьму! Она всегда выворачивалась! А Фрэнк?! Единственный раз, когда ему надо было вывернуться, и тогда не подфартило. Суки! Все они! И теперь он сдохнет тут из-за них? Разве это справедливо? Фрэнк еще ребенок вообще-то. Если бы он обладал даром, то еще два года рюкзак в колледж бы носил.

Юноша варился в собственной боли и жалости к себе, приправленной бессильной злобой. Одни и те же мысли водили хороводы вокруг поплывших извилин, ползали, как тараканы. Сестра – стерва, Митра – шельма, Эдварда – маньячка. Порой Фрэнку и в самом деле казалось, будто рядом кто-то есть… кто-то ходит. И песок, тонким слоем насыпанный на полу, едва уловимо скрежещет под чьими-то подошвами. В такие моменты он затихал, замирал. Чужое присутствие наводило жути, и он не знал, реальные ли это звуки или плод больного сознания.

Когда решетка, лязгая полозьями, отъехала в сторону и раздались шаги, Фрэнк даже обрадовался. На секунду. А затем испугался. Они возвращаются? Снова лупить его? Только не это! На нем и так нет живого места! Внезапно вспыхнул яркий, слепящий даже через липкую ленту свет, из которого явились темные силуэты.

– Пожалуйста… Не на-а-адо… – Фрэнк пытался вжаться в угол, но его грубо схватили за локти, потащили обратно и поставили перед кем-то на колени.

Перед Шамрагом?

Нет. Этот мужик был выше калеки-генерала, широкоплечий, но не перекачанный, и профиль у этого точеный, слишком резкий.

Кто он?

Судья? Или уже палач? Ясно одно – он здесь главный, остальные лишь беспрекословно подчиняются. И сейчас… сейчас этот тип решит судьбу Фрэнка! И порешит его. Он мигом вспотел, ощутив на себе чужой, изучающий взгляд, сердце заколотилось о больные ребра. Надо, чтобы его поняли! Предки, пусть поймут! Фрэнк ни в чем не виноват и смерти не заслужил!