– Перережьте ему горло, – просто приказал Бирлек.

В руке легионера справа сверкнул нож, у Фрэнка же глаза на лоб вылезли.

– НЕ НАДО! Умоляю вас!!! Я ЖИТЬ ХОЧУ!

Сталь уже сделала под ухом надрез, но, повинуясь жесту Бирлека, непосредственный исполнитель остановился, оттянул голову задыхавшегося от ужаса парня назад.

– Правда? – Тонкие губы дрогнули в жестокой улыбке. – Не заметил. Чего ради? Сколько еще людей должны принести себя в жертву, чтобы ты просто жил?

Фрэнк все понял.

– Пожалуйста, не надо… – Никогда прежде его так не раздирало изнутри.

– Тебе дали второй шанс. И как ты им распорядился? Никак. Раз ты считаешь, что не способен ничего изменить, то так тому и быть. – Генерал кивнул легионеру. – Продолжай…

Нож вошел в шею.

КАК БОЛЬНО! В глазах потемнело…

– НЕТ! Я понял! Не надо! Я понял… это я… я ничего не делал, только ныл! Это все я… Я во всем виноват, сам виноват! Умоляю, я исправлюсь! Смогу! Смогу!!! Я все сделаю!!!

Кровь текла по грязной рубашке, капала на пыльный пол.

Бирлек вопросительно приподнял бровь и обернулся к подпиравшему решетку уже знакомому золотозубому бородачу, тот презрительно скривился и махнул рукой.

– К сожалению, Фрэнк, люди чаще не могут, чем могут.

– Дайте мне шанс! Последний! Прошу вас, сэр!!!

Боги, он на все готов, на все!!!

– Вряд ли из этого что-то выйдет, командующий, – веско заметил вояка. – Гиблое дело… Дух слабый, порока много, да и возраст уже… Э, не… гуманнее прирезать сейчас…

– В любом пороке есть зерно прекрасного… – насмешливо протянул генерал.

Бородач скептически крякнул.

– Узнаю речи Дэша, но не кажется ли вам, командующий, что подтирать дерьмо за бледными уже становится вашей личной привычкой?

От дикой паники и боли Фрэнк вообще перестал воспринимать происходящее, он только дрожал, потел и молился, чтобы Бирлек сжалился.

ВСЕ ЧТО УГОДНО! Он на все готов!

– Ладно, Фрэнк… – наконец изволил огласить приговор генерал. – Твой последний шанс, раз так настаиваешь. Слушай внимательно. – Черные, предельно серьезные глаза смотрели в упор. – Я подарю тебе возможность, о которой ты якобы мечтал. Мы подготовим и обучим тебя пилотировать наши машины. Ты станешь, кем хотел, я помогу и… исправлю то, что необходимо исправить…

Фрэнк не верил ушам своим.

Какое… дело генералу Легиона до такого сопляка, как он?!

Разве так бывает?!

– …Но перед этим ты пройдешь испытание и докажешь мне, что достоин всего этого. – Бирлек подарил изумленному юноше ободряющую улыбку, от которой мальчишка едва не лишился чувств, а затем холодно приказал своим бойцам: – Бросьте его в колодец.

Тут же на Фрэнка накинули тряпку, схватили за руки и куда-то поволокли. Колодец?! Какой колодец?! Какое испытание?! Что надо делать?!

Вели его недолго, затем заставили пригнуться и впихнули то ли в клетку, то ли в непонятную железную сетку. Поверхность под ногами задрожала, натужно заскрипел неизвестный механизм.

Испуганный Фрэнк догадался, что опускали его вниз. Вскоре платформа опрокинулась, и Фрэнк свалился на влажный песок.

Никто больше не держал локти, поэтому он легко сорвал повязку и испуганно охнул. У гладкой отвесной стены в скрюченной позе лежал скелет человека. Настоящий!

Стен было четыре, и уходили они ввысь. Колодец… узкий и высокий. Фрэнк задрал голову. Грань, да тут не менее пятнадцати метров, может, даже больше! Прямоугольник синего неба загородила черная косматая физиономия.

– Ну, парень, если выберешься отсюда, командующий возьмется опекать тебя, нет – эта яма станет твоей могилой.

«Могилой… могилой…» – вторило ему эхо.

Фрэнк в шоке осмотрелся.

КАК?! Как он выберется, когда тут ТАКАЯ высота?! КАК?! За спиной нет крыльев, а в родне пауков! Наконец сполна осознав, как же он попал, Фрэнк плюхнулся на задницу и… снова разрыдался. Все, вот теперь он точно труп. Ему отсюда не выбраться. НИКОГДА.

Долина Тиреграда. Кластер Харват

Флориан Келерой

– О-о-ох! – Я застонала, сразу догадавшись по запаху гари, где именно нахожусь.

Моя лавка.

Впрочем, чего еще следовало ожидать?

По рыжему небу проносились клубы серого дыма, в отдалении слышался гул механизмов и противный электрический писк, от которого только сильнее стягивало будто ватой набитую голову. Что они со мной сделали? Вроде ничего не болело, но мысли еле-еле ворочались в заторможенном сознании. Или это из-за жары? Солнце уже шпарило вовсю.

Потерев лоб, кое-как села и… сразу отпрянула в сторону. За мной внимательно и задумчиво наблюдал Тарэзэс, расположившийся на дальнем краю скамейки и машинально крутивший в руках трость-костыль.

Для воленстирца мерзавец был излишне бледен. Широченную грудь и бугристые мышцы обтягивали бинты.

– Рассчитывала, что меня убьют, да? – Он болезненно скривился. – Не расстраивайся, я уже и так дважды чуть не сдох из-за тебя. Столь дурная тенденция не вселяет надежд, и времени у нас осталось немного…

Времени? Какого времени, грань? До моего клеймения?

– День, когда ты сдохнешь, станет счастливейшим в моей жизни, – прошептала я, щурясь от мельтешащего в воздухе розового песка.

Вчерашняя поездка… она мне не приснилась?

Тарэзэс даже бровью не повел, лишь тихо фыркнул:

– Совсем наоборот, Фло. Совсем наоборот… – И поманил пальцем смущенно топтавшихся у ворот охранников. – Раз выспалась, работай.

О… не-э-эт! Не могу! Не хочу в цех…

– Иди-иди, – наслаждался видом моего перекошенного страданиями лица ублюдок. – Алмазы не ждут, и бригадир хвалил тебя – говорил, для первых дней ты прекрасно адаптируешься и еще дашь фору многим воленстиркам.

Ненавижу этот его издевательски-успокаивающий тон! Я шумно засопела, но стражники уже схватили меня и потащили мимо фонтана.

– Эй, насчет алмазов… – облизнув сухие губы, на ходу оглянулась я. – И бриллиантов! Что-то их огранка показалась мне знакомой… Видела я уже такую кое-где! У одного известного деструктора из Берга! А потом в одном чемоданчике, который этот деструктор пронес в первый день нового года в институт.

– Остановитесь! – тут же рявкнул Тарэзэс.

Опираясь на трость, он через силу поднялся и неторопливо поковылял ко мне, не отводя взгляда, светившегося выразительной угрозой.

– Ты… на что-то намекаешь?

Ладони вспотели, но я продолжала смотреть с вызовом и ухмыляться.