— Это было великолепно! — благодарно произнесла Розина. Не могу дождаться, когда они скомпилируют этот репортаж и выпустят полный диск.

Ред прошелся по каналам.

— «SESAME» еще работает.

— Да, федералы держат свои погодные датчики в старых стартовых ракетных шахтах, — сказал второй шахматист. — Они практически невзрываемы.

— А где в точности находимся мы? — спросил Малиновый Мститель, глядя на «сезамовскую» карту.

Ред показал.

— Ну что ж, — сказал Малиновый Мститель, — я уже не вижу над нами никаких осадков. Похоже, мы наконец-то на свободе!

В этот момент раздалась серия громких взрывов за самой дверью — взрывов непосредственно внутри их убежища. Лео вздрогнул, затем неожиданно ухмыльнулся.

— Вы слышали это, люди? А ведь это были наши детонаторы!

— Близко, — выговорил шахматист номер один, кусая нижнюю губу. Его лицо было чрезвычайно бледным. — Очень близко.

— Как им удалось пропихнуть сюда сигнал? — спросил второй шахматист.

— Готов поспорить, какой-нибудь самоуправляемый летательный аппарат с автономным запуском, — предположил Ред. — Наверное, прочесывал здесь все окрестности… Ну что ж, полагаю, если он пролетел над нами и не причинил нам вреда, это должно означать, что мы можем спокойно сматываться отсюда.

— К чертям теории! Сейчас я проверю это, — заявил Малиновый Мститель. Он вышел за дверь.

Не прошло и минуты, как он вернулся обратно. Его красивые кожаные ботинки оставляли на толстом ковре убежища бледные пятна свежей крови.

— Там солнце!

— Ты что, шутишь?

— Какие шутки! Там все мокрое и повсюду полный разгром, но там голубое небо, и солнце, и ни облачка — и знаете что, люди? Я убираюсь отсюда!

Он прошел в кухню и стащил с верхушки холодильника сверкающий керамический чемоданчик.

— Пешком ты далеко не уйдешь, — заметил первый шахматист.

Малиновый Мститель метнул на него яростный взгляд.

— Ты думаешь, я полный идиот, Грэмпс? Мне не нужно идти далеко. Я в точности знаю, куда направляюсь, и в точности знаю, что собираюсь делать, и мои планы не включают тебя. Пока, ребята! Прощайте навсегда!

Он открыл дверь и вышел, оставив дверь распахнутой настежь.

— Он в чем-то прав, — заметил Лео. — Пожалуй, нам действительно стоило бы разойтись как можно быстрее.

— Ты вывезешь нас отсюда на военном грузовике?

— Нет, — сказал Лео. — Будет умнее придерживаться плана «А». Вы уходите пешком, а я взрываю все, что здесь есть — машины, танк, велосипеды, убежище и все остальное.

— И тела, — напомнила Розина.

— Да, спасибо. Я положу усопших непосредственно внутрь танка перед тем, как взорвать его.

— Давай я помогу тебе, — предложил второй шахматист. — После всего случившегося я чувствую, что должен тебе хотя бы это.

— Отлично. Ну что ж, люди, время на исходе, так что давайте поторапливаться.

Лео и пять его оставшихся в живых друзей вышли в коридор. Тела женщины и азиата лежали на наклонном полу. Ковер под ними намок от крови. На стенах были щербины от осколков восьми сдетонировавших браслетов, в воздухе пахло пластиковой взрывчаткой. Розина, старший из шахматистов и Ред-радист осторожно обошли трупы, отворачивая лица в сторону.

Джейн задержалась в задней части коридора. Она не была очень расстроена из-за трупов — ей приходилось видеть трупы и похуже. Гораздо большее отвращение ей внушали оставшиеся в живых.

— Много крови, — сказал второй шахматист печально.

— Пожалуй, нам лучше использовать для этой работы стерильные перчатки и бумагу, — поколебавшись, сказал Лео. — Здесь слишком много телесных жидкостей.

— У нас нет времени на меры предосторожности, Лео. И потом, они же были одними из нас, они были чисты!

— Не знаю, не знаю… За Руби я бы не поручился, — задумчиво произнес Лео. — Руби был горячим поклонником ретровирусов.

Джейн двинулась вверх по наклонному коридору. Она скользнула мимо них, едва не задев; ее ботинки влажно хлюпнули на ковре. Она дрожала.

— Джейн, — окликнул ее Лео. Она пустилась бежать.

— Джейн!

Она выбежала наружу через дверь гаража. Ветра не было. Светило солнце. Мир источал запах свежевспаханной земли. Небо было голубым. Джейн пустилась бежать со всех ног.

Алекс сидел на дереве и жевал хлеб. Буханка была несвежая, потому что разгромленный дом, где он ее раздобыл, стоял пустым уже дня два. Здесь жил некий человек со своей женой, матерью и двумя ребятишками. В доме было полно всякой религиозной чепухи — картинок на библейские темы в золоченых рамочках и евангелической литературы, а рядом с домом стоял вдребезги разбитый фермерский фургон, бамперы которого были украшены стикерами: «ВЕЧНОСТЬ — КОГДА?» и «СМЕРТЬ — ЧТО БУДЕТ ПОТОМ?».

Видимо, когда-то это был очень милый фермерский домик — во всяком случае, при нем имелись пруд и курятник, — но теперь все это лежало в руинах, и, будучи христианами, хозяева, вероятно, должны были чувствовать настоящую благодарность за это. Алекс был потрясен, обнаружив, что обитатели дома являлись владельцами огромной кипы бумажных комиксов — христианских евангелических комиксов и англоязычных к тому же, нарисованных вручную черными чернилами и настоящими металлическими скрепками. Как ни жаль, но все они были изорваны, пропитаны дождем и не представляли никакой коллекционной ценности.

Где-то поодаль, к северу от него, раздался громкий взрыв, и вверх поднялся столб жирного дыма. Воздух был теперь таким спокойным, а чисто вымытое небо столь восхитительно голубым, что колонна дыма горделиво вздымалась прямо вверх на фоне неба. По виду и звуку это очень напоминало мегавзлом какого-то здания, но, возможно, он судил слишком сурово. Это мог быть и взорвавшийся резервуар природного газа или, может быть, прорыв газовой трубы. Такие вещи иногда случаются. Не все несчастные случаи в мире происходят по чьей-то вине.

Алекс откусил еще хлеба и запил его морковным соком. Христианская семья придавала большое значение натуральным неразведенным сокам — по-видимому, за исключением главы семейства, который держал под раковиной свои запасы совершенно ужасного «Оклахомского XX».

Алексово дерево было огромным смолистым кедром, вывороченным из земли и лежавшим косо, опираясь на комель. Многие ветви были вырваны проходившим мимо Ф-2, и на их месте краснела свежая древесина, испускавшая восхитительный аромат. Алекс взобрался на поваленное дерево повыше и теперь лежал на теплом от солнца стволе метрах в четырех над землей, опираясь спиной на основание одной из крупных веток. Сквозь бумагу комбинезона его ягодицы ощущали твердую, как скамья, серую кору дерева. Выбранное им место находилось не очень далеко от места их аварии — отсюда Алекс мог видеть мертвые обломки «Чарли».