– Нет, она когда уезжает – свет гасит. И окна закрывает. А сейчас форточка открыта. Я думаю, с ней что-то случилось… Ну и пришел вот…

– А я что могу сделать?

Понятия не имею, что она может сделать. Мне просто пришло в голову, что было бы неплохо, если бы еще кто-нибудь думал, что можно сделать в этой ситуации.

– Нужно к ней заглянуть, – это в дверях появляется муж Крыси.

– Было бы неплохо, – говорю я. – Она точно дома.

– Ну а мы-то что можем сделать?!! – Крыся поворачивается к мужу. – Нельзя же вламываться к ней в дом только потому, что Иеремиаш ее, видите ли, залил, а она ему дверь не открывает.

– Надо к ней заглянуть с твоего балкона.

О, какая отличная мысль! Как я сам не догадался! Всего-то и надо – свесить голову на три метра – и заглянуть ей в окошко. Делов-то.

– Большое спасибо, – говорю я и разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Да подожди, – Крыся хватает меня за руку. – Збышек же альпинист, он мог бы от тебя спуститься и посмотреть, может, что и увидит…

– Спуститься? С моего балкона? – уточняю я, чтобы убедиться, что я хорошо расслышал.

– Ну. Возьму веревку, мы ее зацепим за что-нибудь тяжелое, ты меня будешь страховать, там работы-то на пять минут – и привет. Подожди, я оденусь.

Я все-таки сомневаюсь, что правильно понимаю. Он альпинист, поэтому он спустится. Если Кошмарина просто оглохла, нас всех заберут за взлом. А если он упадет, потому что ведь это я должен его страховать, я к тому же буду до конца жизни сидеть, да еще он будет являться мне по ночам и мучить меня укоризненным взглядом.

Может, не стоит во все это ввязываться? Ведь на самом деле меня вообще не волнует эта старая Кошмарина – меня волнует Марта.

Но что-то надо делать.

– Иди и жди нас, мы у тебя будем через минуту, – выпихивает меня Крыся.

Я заношу Геракла в ванную и закрываю дверь. Я ведь знаю, что этот пес только и ждет момента, чтобы из меня сделать дурака.

Они пришли действительно через минуту, оба одетые, Збышек нес в руках моток веревки и карабин.

Я открыл балконную дверь. Он перевесился через перила, посмотрел вниз, потрогал перила и сильно их потряс.

– Выдержат, – удовлетворенно кивнул он и достал сигарету.

– Ты только что курил, – Крыся появляется тут же, словно привидение.

– Я могу и без страховки, здесь хорошая опора для ног, перила выдержат, – он спрятал пачку в карман.

– Даже не думай, – сказала Крыся таким тоном, что у меня мурашки побежали. У Збышека, видимо, тоже, потому что он начал привязывать веревку к перилам и показал мне, как ее держать, на всякий случай перекинув через плечо, а только потом сжав в руках.

– Десант готов, – Збышек перебросил ноги через перила и с ловкостью, которой я в нем никогда и не подозревал, опустился вниз, я видел только его ладони, которые сначала крепко держались за перила, а потом исчезли, и через секунду мы услышали тихий стук.

Я осторожно выглянул.

– Сосед, скажи Крыське, пусть вызывает «Скорую», твоя баба лежит лицом в пол. Не вижу, дышит или нет.

– Збышек, ты постучи в окно посильнее – двигается? Только сильно!

Мы услышали, как он стучит по стеклу.

– Нет, не двигается. Голова набок! – крикнул он.

Крыся набрала номер «Скорой», а потом посмотрела на меня.

– Беги, буди управдома, нужно же к ней попасть внутрь и встретить «Скорую».

Я представил себе, как ищу управдома в ночи и убеждаю его, что дверь соседки надо немедленно взломать. Управдом либо откроет, либо нет, но в любом случае позвонит в полицию.

И что мы скажем? Что случайно спустились на веревке с моего балкона к ее окнам и увидели, что она там лежит? Потому что мы, знаете ли, частенько этим занимаемся перед сном?

– Збышек! Ты можешь попасть внутрь? Форточка в кухне открыта! Если ты дотянешься до подоконника, то сможешь открыть окно. Справишься? – спросил я в темноту.

– Конечно. Вижу. Дай мне пару минут. Спускайтесь вниз, я вам открою. Крыся вызвала «Скорую»?

– Да, но неизвестно, когда они приедут.

– Держи веревку, только не тяни, а то она будет болтаться и всех соседей перепугает.

Я схватил веревку, как он показывал, и крепко вцепился в нее.

– Все, отпускай!

– Еще сильней отпусти, – посоветовала Крыся. – Ну, что там?

– Идите вниз!

Я закрыл дверь, и мы помчались по лестнице вниз.

В открытой двери квартиры Кошмарины стоял Збышек. Мы ворвались в квартиру, я задержался в коридоре, Крыся наклонилась над лежащей Кошмариной, а Збышек прошел мимо нее и открыл балконную дверь. Кристина повернула Кошмарину набок и взялась за пульс.

– Она жива, – объявила она. – Но еле-еле. Збышек, найди ключи от квартиры, нужно же будет закрыть, где ее сумка? Нам нужны ее документы, какое-нибудь удостоверение личности, паспорт или что там. Понятия не имею, как это называется.

Сумка, старая, с коротким ремешком, висела на старомодной вешалке. Я подал ее Крысе от двери, она хлопотала около больной.

– Збышек, где ты? Иеремиаш, ты мне помогай тут, дай вон ту подушку, сюда положи, вот так… – она расстегнула Кошмарине блузку, я не хотел на это смотреть. – Иди сюда, ты будешь нажимать, когда я скажу… Ей нужно сделать искусственное дыхание.

О, я точно не буду ничего такого делать! Ни за что в жизни. Я не буду ее трогать.

– Да шевелись же! – крикнула Кристина и открыла Кошмарине рот, а я послушно надавил на грудь старушки там, где она мне показала. – Раз, два, три, четыре, стоп, раз, два, три, четыре, стоп. Только не так сильно, ты ей ребра поломаешь. Но резко.

Я ритмично нажимал обеими ладонями, а она наклонялась и вдувала воздух в рот Кошмарине. Я старался не думать о том, что касаюсь живого человека, я просто делал упражнения, тренировался на каком-то манекене, это вовсе никакая не женщина и не мужчина, а что-то безличное, вообще нематериальное, не человек.

– А как мы объясним, откуда мы тут взялись? – Збышек с сигаретой в зубах возник на пороге балкона.

– Не кури в доме! Скажем, что дверь была приоткрыта, дурачок, – в перерыве между вдохами крикнула Кристина. – А ты вообще иди лучше домой, там Аня одна. Мы тут сами справимся. Только вынь документы из ее сумки. И ключи!

Я смотрел на нее с изумлением. Я бы в жизни не сообразил, что делать, а она в одну секунду все оценила и продумала. И обо всем позаботилась: и о муже, и о дочери, и об умирающей, и обо всех мелочах, о которых я бы даже не вспомнил.

– И окна закрой! – скомандовала она мужу.

– Не переставай! – это мне.