Пирс наклонился, помогая жене встать, и незаметно взял у нее кинжал, который она достала из голенища его сапога.

– Для ревности нет оснований, – усмехнулся Форсайт. – Меня никогда не привлекали маленькие скучные старые девы, которые всегда лезут не в свое дело. Они постоянно поправляют меня, снисходят до меня. – Форсайт скривился, всем своим видом выражая презрение. – Какой мужчина захочет поиметь женщину, считающую себя умнее его? Хотя, скажу честно, сейчас, когда я знаю, что на руках этого синего чулка кровь, она стала мне интерес- нее.

– Чего вы хотите, Форсайт? – спросил Пирс. У него чесались руки, стремящиеся сомкнуться на шее Форсайта. Пирс хотел видеть, как жизнь покидает глаза мерзавца, который посмел отнестись без должного уважения к его жене.

– Моя страсть к истории почти не приносит прибыли, – вздохнул он, глядя на кошелек Александры, все еще лежавший в грязи. – Приходится идти на всяческие ухищрения…

Александра пнула носком туфли кошелек.

– Берите это и убирайтесь.

Форсайт даже не взглянул на нее.

– Мне обещали намного больше. – Он поднял дробовик и прицелился. – Надо только убить герцога Редмейна так, чтобы это выглядело как несчастный случай.

Пирсу не надо было спрашивать имя заказчика. Он и так это знал.

От его смерти выиграют только двое – Патрик и Роуз Атертон.

– Выстрел из дробовика мало похож на несчастный случай, – сухо сказал Пирс.

– Эти катакомбы достаточно надежны, и от громкого звука могут не обрушиться. Признаюсь, мне пришлось повозиться с порохом, чтобы вызвать первый обвал. Я могу повторить то же самое. Только теперь, когда вас откопают, я буду далеко.

Этого нельзя допустить.

– Что я должен сделать, чтобы вы отпустили женщин? – спросил Пирс.

Если он останется наедине с Форсайтом, будет намного легче. Тогда он сможет работать. Оружие в руках Форсайта, разумеется, очень серьезное, но Пирс сам был смертельным оружием.

Гробница небольшая, и такое мощное оружие в таких условиях имеет много недостатков.

Только он не мог действовать, не мог даже думать, не мог расслабиться, если жизнь его жены подвергалась опасности.

– Мне очень жаль. – Палец Форсайта лег на курок. – Но герцогиня тоже должна остаться здесь. Она часть работы, для которой меня наняли.

В гробницу вошел Патрик Атертон, одетый в отлично сшитый серый костюм. В его руках тоже было оружие.

– И эту работы вы не выполнили. – Он глянул на Пирса – более яркую копию его самого. – Как там говорится? Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай сам.

Патрик всегда был не такой. Не такой высокий, как Пирс. Не такой красивый, молодой и энергичный. Не такой сильный. Не такой могущественный.

Поэтому он нанял наемника. Негодяй никогда не любил пачкать руки.

– Вы оба последовали за мной сюда, – понял Пирс. Это Патрика он почувствовал, как злобную пустоту в ночи, бездонную и голодную. Но Пирс был слишком занят женой, чтобы придать должное значение инстинктам.

Она – его слабое место, и Патрик теперь это знал.

– Получив сообщение, что обвал не удался, я сразу сел на паром в Нормандию, – сообщил Патрик. – У тебя больше жизней, чем у кошки, и я решил, что понадобится не один человек, чтобы с тобой справиться.

Пирс, не веря своим глазам, смотрел на кузена. Тот кипел от злобы.

– Роуз тоже здесь? Если да, пусть присоединится к нам.

Глаза Патрика полыхнули ненавистью. Пирс задел его за живое.

– Конечно, нет. Роуз не позволила бы мне тебя убить. Она все еще без ума от тебя и ни разу не подпустила меня к себе с тех пор, как ты воскрес из мертвых.

– Все потому, что ты слабак, – оскалился Пирс. – У тебя не хватает мужества убить меня своими руками, вот ты и поручил дело этому никчемному существу.

– Это я никчемное существо? – взревел Форсайт, и палец, лежащий на спусковом крючке, напрягся.

Пирс знал Патрика всю жизнь и точно знал, как с ним обращаться. Он не ошибся. Кузен отвел дуло дробовика в сторону.

– Не будешь держать себя в руках – не будет и платы, Форсайт.

Доктор археологии злобно скривился, но промолчал.

Пистолет Патрика, мерцающий в свете фонаря, был не таким грозным оружием, как дробовик Форсайта, однако все равно смертоносным.

– Ты, как всегда, прав. Все должно решиться между нами. Поэтично, не правда ли? Я должен доказать, что достоин титула варваров Редмейнов именно здесь, в гробнице нашего предка.

– Ты никогда не будешь достоин титула Редмейнов, – усмехнулся Пирс. – Для этого ты слишком жалкий.

– Ну уж не такой жалкий, как твой отец.

Редмейн замер. На его лице появилась зловещая улыбка – нет, не улыбка – оскал хищника.

– Он допустил меня к этому проекту много лет назад – тебе это известно, – когда ты был мальчишкой, а я – молодым человеком. Это масштабное предприятие было задумано ради славы семьи. И я вернулся к нему, когда узнал, что стану герцогом. Все думали, что ты сгинул где-то в джунглях. – Патрик обвел глазами гробницу. – Твой бедный папаша вечно искал утешение в разных идиотских планах. Этот был одним из немногих, которые я поддержал. Я был рядом с ним, пока ты и Рамзи получали образование, а твоя мать путешествовала по Европе и спала со всеми, кто на это соглашался. Я помогал ему справляться и с финансами, и с горем. И я помог ему завязать узел на веревке, на которой он повесился.

Охваченный дикой яростью, Пирс прилагал титанические усилия, чтобы не отбросить в сторону жену и не разорвать негодяя на куски.

– Отошли женщин, и мы все решим здесь и сейчас, – потребовал он. – Мужчина против мужчины. Один из нас останется в гробнице Редмейна навсегда.

– Пирс! – вскрикнула Александра.

– Я не идиот, – заметил Патрик. – И я знаю, что в рукопашной схватке мне тебя не одолеть. По этой причине я стану лучшим аристократом. Герцог не должен лично бросаться в бой. Это за него сделают другие. – Патрик покачал головой. Его лицо стало грустным. – Боюсь, герцогине в этот раз не повезло. Есть шанс, что она уже носит твое отродье. – Он указал дулом пистолета на живот Александры. – А этого я не могу допустить.

До этого момента Пирс не знал, что такое настоящий страх. Время потекло иначе, какими-то странными рывками.

Он перебросил нож, который Александра достала из его сапога, в левую руку, и толкнул жену в сторону земляной насыпи. Как только она оказалась далеко от линии огня, он выхватил из-под куртки пистолет и три раза подряд нажал на курок.

Выстрел Патрика ушел в сторону, и сделать второй у него не было ни одного шанса, поскольку две пули Пирса пробили ему грудь. Он рухнул на землю лицом вниз и больше не шевелился.