Через несколько месяцев Волынского, Соймонова и Мусина-Пушкина судили люди того же круга: фельдмаршал И.Ю. Трубецкой, генерал-прокурор Н.Ю. Трубецкой, А.М. Черкасский, А.Б. Куракин, генералы Г.П. Чернышёв и А.И. Ушаков, генерал-лейтенанты В.Ф. Салтыков, М.И. Хрущев и С.Л. Игнатьев, тайные советники И.И. Неплюев, Ф.В. Наумов, А.Л. Нарышкин, В.Я. Новосильцев и ещё несколько чиновников, генералов и майоров гвардии.

И всё же двор, коллегии и конторы — это довольно узкий столичный круг. Провинциальные русские дворяне, купцы, а тем более мужики, скорее всего, ничего не знали о певице Людовике Зейфрид и никогда в жизни не имели дело с асессором Коммерц- или Камер-коллегии, зато вполне могли столкнуться с немецким офицером на русской службе.

Военная коллегия каждый год составляла «список генералитету, штаб- и обер-офицерам». По подсчётам сравнившего такие списки за 1729 и 1738 годы Е.В. Анисимова, в 1729-м 41 из 71 генерала полевой армии был иностранного происхождения, в составе генералов и штаб-офицеров (майоров, подполковников, полковников) — 125 из 371 (34 процента). В 1725 году лишь один из пятнадцати капитанов балтийской эскадры был русским. В 1738 году количество отечественных и иноземных генералов было уже почти равно — соответственно 30 и 31, а общее число иностранных генералов и штаб-офицеров — 192 из 515 (37,3 процента). Увеличение доли иноземцев, как видим, незначительное, чтобы говорить о каком-то предпочтении, отдаваемом им при чинопроизводстве. Но эти подсчёты включали и тех генералов и офицеров, кто получил чины до 1730 года и продолжал служить при Анне. Кого же сделала генералами она? Об этом можно судить по спискам 1740 и 1741 годов.

В царствование Анны Иоанновны были назначены два из трёх имевшихся к 1740 году фельдмаршалов — Б. X. Миних и П.П. Ласси, оба иноземцы; произведены 12 генерал-аншефов (среди них семь «немцев»); 21 генерал-лейтенант (11 «немцев») и 48 генерал-майоров (27 «немцев»). Таким образом, по всем названным категориям иноземцы преобладали, что при общем их количестве в русской армии как будто говорит о явном предпочтении.

Однако биографические данные показывают, что большинство офицеров-иностранцев поступили на русскую службу не в 1730-е годы, а много раньше, то есть чины получали «немцы» не «аннинские» и «бироновские», а бывшие капитаны, майоры и полковники армии Петра Великого. При Петре начали службу в России Миних и Ласси; при нём же и в первые годы после его смерти получили соответствующие чины шесть из служивших при Анне десяти «немцев» — генерал-аншефов, 13 из 21 генерал-лейтенанта и 29 из 42 генерал-майоров. Иные начали карьеру в России ещё при предшественниках Петра; к примеру, ветеран Вилим фон Дельден прослужил 50 лет. «Тяжко ранен, прострелен в грудь смертельным страхом и лежал между трупа, и от таких тяжких ран и десятилетнего полонного терпения пришёл в глубокие тяжкие болезни и безсилие», — оправдывался он перед Анной за отказ принять губернаторскую должность. Другие (ирландец Пётр Ласси, немцы Матвей Витвер и Фёдор Балк, пруссак Иоганн Альбрехт) вместе с юным Петром были под Азовом и Нарвой. Швед-артиллерист Ульрих Спаррейтор в 1729 году в прошении о чине генерал-майора сообщал, что выехал на русскую службу поручиком ещё в 1696 году, сражался в рядах петровской армии под Азовом, затем воевал, строил укрепления, лил пушки, готовил русских учеников, получая половину «иноземческого» жалованья, и дослужился только до полковника, поскольку «ходатайствовать… за меня было некому», — и в следующем году, наконец, заслуженно получил генеральское звание.

До перехода на русскую службу немец Филип Богислав фон Шверин и шотландец Отгон Дуглас в своё время служили Карлу XII, а Иоганн Кампенгаузен в чине капитана даже дрался в рядах шведов под Полтавой. Французы Пётр (Пьер) и Андрей де Бриньи, Александр Клапье де Колонг создавали инженерную службу, Миних прокладывал Ладожский канал, голландец-артиллерист Вилим де Геннин командовал казёнными уральскими заводами. Шотландец Иоганн Людвиг Люберас строил Ревельскую и Рогервикскую гавани, укрепления и док в Кронштадте, был вице-президентом Берг-коллегии, руководил комиссией по описанию и составлению карты Финского залива, заведовал при Анне Шляхетским кадетским корпусом, при Елизавете воевал со шведами, а в 1744–1745 годах находился с дипломатической миссией в Стокгольме.

В этом ряду «немцев»-генералов можно выделить, пожалуй, только трёх человек, чья карьера была связана с покровительством Бирона. Его братья одновременно поступили на службу, в 1737 году стали генерал-лейтенантами, а к концу аннинского царствования генерал-аншефами. Оба были настоящими солдатами и участвовали в походах Русско-турецкой войны, но по личным заслугам едва ли могли бы рассчитывать на столь быструю карьеру. Густав всю жизнь оставался исправным служакой, но отнюдь не полководцем. Карл был способнее (Миних вынужден был признать, что он «ревностен и исправен в службе, храбр и хладнокровен в деле»), но отличался жестокостью и надменностью, с командующим не ладил и после окончания войны ушёл в отставку, а вернулся на службу только по настоянию брата-герцога и в октябре 1740 года был назначен генерал-губернатором в Москву.

Сын прусского генерала Бисмарк на родине дослужился до полковника, но вызвал неудовольствие начальства и решил искать счастья в России. В августе 1732 года фельдмаршал Миних объявил о принятии на русскую военную службу «генерал-маеором прусского полковника Людольфа Августа фон Бисмарка, с жалованьем по 3000 руб. в год» и назначении его в Петербург «для учреждения экзерциции по новому воинскому штату». В следующем году Бисмарк получил в команду расквартированный в столице Астраханский полк, стал генерал-лейтенантом и мужем свояченицы Бирона Тёклы Тротта фон Трейден. В 1734 году Бисмарк был послан с дипломатическим поручением в Англию, позднее участвовал в польской и турецких кампаниях, но отличился главным образом тем, что в 1737 году «страховал» своими полками «герцогские выборы» в Курляндии. К концу царствования свояк Бирона получил чин генерал-аншефа и пост вице-губернатора в Риге.

Имелись и другие выдвижения не по заслугам — например амбициозного и бездарного принца Людвига Груно Гессен-Гомбургского, прославившегося не столько военными подвигами, сколько умением передёргивать карты, причём даже играя во дворце. Но в числе клиентов Бирона он не был и с воцарением Елизаветы сохранил положение при дворе.

Большинство же получивших генеральский чин при Анне заработали его ратной службой — с 1733 года империя постоянно вела военные действия, и награждать было за что. Фёдор Штофельн в 1738 году героически защищал Очаков от турок. Ирландец Юрий (Джордж) Броун, будучи командирован к союзникам-австрийцам, вместе с ними попал в плен; офицера три раза перепродавали на рынках Стамбула, пока ему не удалось бежать, захватив с собой важные документы турецкого командования. Ганс Юрген фон Икскуль погиб, а Иоганн (Иван) Альбрехт был ранен и потерял ногу в бою со шведами при Вильманстранде в 1741 году. Кстати, решение о начале этого сражения принял в августе военный совет, шесть из восьми участников которого во главе с главнокомандующим Ласси были «немцами». Служили в России и их дети — появились военные династии Штофельнов, Вейсбахов, Ласси.