выглянула в окно: Марек белый-белый, весь какой-то скукоженный, с дрожащими губами и мятой сигаретой в пальцах. Она давно погасла, но Егорин не замечает, пальцы теребят, мнут, ломают вялое тельце сигареты, а взгляд совершенно безумный. Заметил? Нет, похоже, в этом состоянии Марек и слона не заметит. А где же Соня? Очень хочется взглянуть на эту даму. Голос смутно знаком, такое ощущение, что мы встречались, но где? Она стоит спиной. Платиновые волосы собраны в строгий узел на затылке. Шея неестественно тонкая, хрупкая, словно у фарфоровой пастушки, которая так раздражала Лару. Синий спортивный костюм замечательно оттеняет белизну кожи. На удивительной красоты запястье — никогда бы не подумала, что женские руки могут быть настолько совершенными — болтаются дешевые часики. Где-то я их видела…

Где?

На снимке? Ну, конечно, эта девушка с платиновыми волосами и стеснительная красотка с фотографии — одно и то же лицо. Память услужливо выдала картинку: смеющийся, счастливый Марек и девушка, уткнувшаяся в его плечо. Но на фото не видно рук!

И что из этого? Мало ли где я могла видеть часы. Есть шанс, что они вообще никак не связаны с происходящим, такие часики у каждого третьего подростка имеются. Словно почувствовав взгляд, девушка обернулась, но я успела прижаться к стене. Сердце бешено колотилось. Все, больше никаких "подсмотреть", послушаю, о чем говорят, а потом выберу момент и… Тут два варианта: либо сбежать с острова — вопрос как? И Салаватова бросать подло. Значит, разбудить Тимура и…

— Умница. — Произнесла Соня голосом сытой анаконды. — Мы ведь не зря все затеяли. Посмотри в глаза.

— Я… Соня, а если я на ней женюсь?

— Тогда ты, конечно, сможешь выплатить долг. — Вполне мирно заметила Соня. — Но ты забыл кое-что.

— Что?

— Меня. Что будет со мной? Чтобы жениться на ней, сначала нужно оформить развод со мной.

— Но ты ведь не против?

За его скользкий, умоляющий тон я готова была убить Марека. Теперь понятно его внимание к моей скромной персоне. Господин Егорин собирался предложить руку и сердце по оптовой цене. А что, из нас получилась бы неплохая пара, я — дура, он — трус.

— Ты же знаешь, что люблю я только тебя одну!

— Знаю, милый, знаю, но, видишь ли, мне совершенно не хочется менять роль жены на роль любовницы. Мало ли, что может случиться, жизнь — длинная, а вдруг ты завтра полюбишь еще кого-нибудь? Что тогда мне делать? Нет, милый, отпускать тебя я не собираюсь. Понимаю, как тебе тяжело, но лучше думай о том, что, когда все закончится, ты получишь возможность жить, как захочешь. Не нужно будет беспокоится о деньгах, о том, кому и сколько ты должен. Потерпи и делай, что я говорю.

— Ты говорила, что она умрет! Сама умрет! А что получилось? Если бы ты послушала меня и позволила жениться на ней, то не было бы нужды… — Голос Егорина сорвался на визг.

— Нет, котик, давай поставим вопрос иначе: если бы ты, милый, послушал меня, то твоя гусыня-мамаша не успела бы написать это чертово завещание! Маленький несчастный случай, никто не удивился бы, если бы тяжело больная женщина покончила жизнь самоубийством, многие выбирают этот путь, а у нее как раз наступила стадия, когда лекарства уже не помогают. Она ведь мучилась, Марек, сильно мучилась, а ты не захотел облегчить страдания несчастной, и что мы имеем? Правильно, проблемы, которые ты опять же отказываешься решить. — Спокойный, уверенный тон фарфоровой Сони пугал меня гораздо больше, нежели вялые трепыхания Марека. Господи, да она рассуждает об убийстве словно о покупке новых колготок, во всяком случае, тон по-светски равнодушный. Этой барышни следует бояться. Тимур! Следует разбудить Тимура, уж он-то справится и с Мареком, и с Соней. Разумом я понимала, что действовать следует немедленно, но не находила в себе сил отойти от окна. Разговор-то продолжался, и с каждой минутой становился все интереснее и интереснее.

— Я не мог убить маму.

— Он не мог! Он, видите ли, слишком нежный, чтобы замараться в убийстве, поэтому мне приходится решать за него проблемы.

— Я помогал. — Пробормотал Егорин.

— Помогал? Велика помощь! Нашел девчонку, да зная фамилию и адрес и идиот с заданием справился бы. О Вике я вспомнила, я сумела внедрить в ее больную голову, что Лара хочет воссоединиться с сестрой. Я строила декорации. Я не поленилась заняться и бывшим женихом Лары, раз уж наша сумасшедшая послала девчонку к нему.

— Это была ошибка. — Мстительно заявил Марек.

— Не ошибаются только боги. — Отпарировала Соня. — Но я, в отличие от некоторых, работала над ошибками. Еще немного, и девчонка перестала бы являться проблемой. Подумать только, я была в одном шаге от цели, когда заявился этот придурок! Ты даже предупредить не соизволил! Вместо того, чтобы задержать его, свалил.

— Как бы я мог его задержать?

— Да как угодно! Аварию устроить, под машину бросится, скандал учинить! Да. Боже ты мой, вариантов тысяча, а ты удрал!

— Я испугался, что он тебя поймает. — Егорин оправдывался, а я… Я превратилась в каменную статую. Вот, значит, кто пытался убить меня, не сумасшедшая Вика, которая звонила и представлялась Ларой, не мои галлюцинации, не призрак из прошлого, а жадная девушка Соня. Она хорошо рассчитала, если бы не Салаватов, я бы шагнула с балкона. Дело не в ненависти, дело в наследстве.

— И бросил на произвол судьбы. Знаешь, мне повезло, я услышала, как скрипит, открываясь, дверь, но ты и близко не представляешь, что мне пришлось пережить. Если бы этот тип заглянул на кухню, если бы додумался запереть дверь, если бы не был так увлеченно спасал свою дуру, то… А все из-за тебя, котик, из-за трусости твоей. — Соня уже не говорила — шипела, точно змея. Представляю, каково ей было, когда в квартиру неожиданно вернулся Салаватов. Отступить в шаге от цели — такого испытания врагу не пожелаешь. Но я не помню Соню, я помню Лару, которая подвела меня к перилам и велела прыгнуть вниз. Сонины волосы ни с чем не спутаешь, хотя… Сейчас не проблема купить парик, а я была не в том состоянии, чтобы обращать внимание на детали. Господь милосердый, ангел-хранитель, спасибо, что ты надоумил меня переехать к Салаватову. Они говорят: ошибка, это не ошибка, это провидение надоумило безумную Вику восстановить справедливость. Но откуда Вика знала, что Тим не виновен? Еще одна загадка. Ничего, я решу все загадки. А Марек все-таки скотина. И трус. Подельницу бросил — мне стало смешно, пришлось даже рот