Не отпуская жертву, де Грассе повернулся к говорившему. Лорд Брейн не прятался в дальних рядах, а, наоборот, пылая гневом, протискивался вперед.

– Я в своем уме, милорд, и всего лишь выполняю свою работу. – Антуан был сама вежливость. – Понимаю, мои методы далеки от идеальных, но госпожа Октион – преступница, по вине которой, возможно, погибла ученица. Она вовсе не добропорядочная преподавательница, а ученица лича, того самого, который навестил нас пару минут назад.

Слова темного мага произвели эффект разрушительной океанской волны. В актовом зале вновь стало тихо. Праздничная атмосфера окончательно улетучилась, и догадливые домовые зачехлили инструменты.

– Подтверждаю. – Ректор придал весомости заявлению друга. – Я и господин Де Грассе застали Селестину Октион за проведением запрещенного ритуала и выявили подлог представленных при найме документов.

Воспользовавшись тем, что внимание публики временно переключилось на Роберта, Селестина исхитрилась укусить Антуан. Тот рефлексивно разжал пальцы, всего на мгновение, но его хватило, чтобы ведьма бросилась наутек.

– Не так быстро!

Стена огня отрезала беглянку от выхода. Точно такая же выросла возле окон. Тут Селестина проявила себя во всей красе, сбросила маску. Развернувшись к противостоявшим ей мужчинам, ведьма расправила плечи и усмехнулась. Затравленное выражение лица сменилось на выражение легкого презрения. Волосы тоже претерпели изменения, чуть потемнели и утратили седые пряди.

– Терпеть не могу эти тряпки!

Она рванула за подол длинной ведьминской юбки и оторвала его до колен.

– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнула Селестина. – Осталось поменяться платьем с одной из юных красоток, и вообще замечательно. Что, – она осклабилась, вызывающе глянув на ректора, – думал, предел моих мечтаний – травки и старушечьи балахоны?

В зале раздались одинокие хлопки – это аплодировала Амалия.

– Милорд, – темная ведьма обратилась к ректору, – разрешите с ней разобраться? Руки чешутся.

Роберт покачал головой. Селестина слишком опасный соперник.

– Счастливо оставаться, неудачники! А я последую за будущим господином мира.

У ее ног образовался зияющий провал, но шагнуть в него ведьма не успела. Приятели действовали слаженно и ловко один – блокировали ее магию, второй – спеленали жертву.

– Убьешь меня, до нее не доберешься! – пригрозила несломленная Селестина.

Губы ее шевелись, кончики пальцев чуть искрились – ведьма готовилась нанести ответный удар. И действительно, нити чар начали, шипя, истончатся, словно невидимое пламя сжигало их изнутри.

– Лучше отдайте ее страже, милорд, а то не сдержусь.

К де Грассе вернулось былое самообладание, а с ним и приличествующая вежливость. Он повернулся спиной к Селестине, чего она точно не ожидала, и направился к все еще лежавшей на полу Элжбете. Подле нее, размазывая слезы по щекам, копошилась Маргарит. При приближении Антуана она шумно сглотнулась и отвернулась.

– Не бойся! – Темный маг опустился на корточки подле нее и потянулся к Элжбете. – Ты не виновата.

– Но она умерла из-за меня! – всхлипнула ведьмочка. – И Даниэль…

От макияжа не осталось и следа, платье тоже было испорчено пятнами от подтекшей косметики.

– Даниэль Отой жива, и не смей думать иначе! – рыкнул Антуан. – А на твою соседку я сейчас взгляну, уверен, ничего не потеряно.

Темный маг приложил ухо к груди девушки и прикрыл глаза. Селестина словно перестала существовать, он сосредоточился на чужом едва уловимом дыхании. Элжбета не умерла, но жизнь теплилась в ней еле-еле, как огонек догоревшей до основания фитиля свечи. Де Грассе собирался раздуть это пламя и попросил Маргарит отойти.

– Ректор с ведьмой уже закончил? – мимоходом поинтересовался он: не хотелось получить удар в спину.

Ведьмочка обернулась и застала кульминацию схватки, закончившейся безоговорочной победой лорда Уоррена. Дракон прибег к собственной уникальной магии и, добавив капельку стихийной, впечатал Селестину в плиты пола. Оттуда она уже не могла выбраться и бессильно дергалась в каменной темнице. Волны магии волнами гуляли по полу, истощая создательницу. Вскоре Селестина убедилась в тщетности своих попыток выбраться и затихла.

Де Грассе перехватил кивок Роберта и вновь занялся Элжбетой. Ему требовалась предельная концентрация, спасибо, силы хватало.

Жизнь медленно, по капле возвращалась к девушке. Вот щеки ее порозовели, пульс участился. Элжбета дернулась и, моргнув, попыталась оттолкнуть Антуана, приняв его за лича. Огонь стихийницы лизнул темного мага, но не причинил вреда.

– Поберегите силы и ложитесь спать, юная леди. – Де Грассе поднялся на ноги и отряхнул колени. – И никакой магии! Дней десять точно. Освобождение от практических занятий напишу, заверите у секретаря.

Восторженная Маргарит, позабыв о былой неприязни к Антуану, рассыпалась в благодарности. Темный маг отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, и, обращаясь одновременно ко всем и никому, заметил:

– Бал придется переносить, а гостям лучше заночевать в академии. Я не могу поручиться за их безопасности в Бресдоне, милорд ректор, полагаю, тоже.

Амалия взяла на себя роль распорядительницы, и вскоре зал опустел, остались только два мага, устроившиеся возле поверженной ведьмы.

– Ну, что собираешься делать? – хмуро поинтересовался Роберт и пустил поверх пола струю огня, так, чтобы просто отвлечься.

– Есть одна идея… – Де Грассе почесал подбородок. – Она успела мне кое-что шепнуть, теперь понимаю, важное. Сумел-таки научиться девчонку!

Антуан хотел произнести последнюю фразу небрежно, вышло нежно и с гордостью.

– Не завидую личу! – Лорд Уоррен тоже улыбнулся, хотя обстановка совсем не располагала.

– Я сам ему не завидую, – хмыкнул темный маг. – Даниэль его очень большая ошибка.

– Не стоило показывать своих возможностей, – слегка пожурил ректор и послал магического вестника в Бресдон и в министерство магии.

Он не собирался ограничиться собственным расследованием, история Натана Олбрека обязана выйти за пределы стен академии.

– Да ладно! – отмахнулся Антуан. Сейчас его занимали совсем другие вопросы. – Давно шушукались, подозревали. Или отцу только моя учеба глаза мозолила? Я позор рода, Роберт, пакость, лишившая папочку друзей и возможности жениться повторно. Боялись, видишь ли, пасынка с темной силой. Она была как у Даниэль, чуть что, сразу в бой.

По лицу де Грассе пробежала тень, и он ненадолго замолк. Упоминание имени влюбленной в него студентки резануло сердце. Оказалось, потерять ее больно. Одно дело, держать на расстоянии, но знать, что в любой момент окажешься рядом или увидишь, совсем другое – сознавать, что ее сердце, возможно, прямо сейчас перестало биться. Мысль о бездыханном теле леди Отой поднимало со дна души темную силу, успокоить которую могла только кровь.