функцию глушилки. Оставалось ждать возможности выйти за пределы системы. Центр удовольствий на Арсере отнял много сил, и хотелось оказаться подальше от парочки, приставленной за мной ухаживать.

Яхта Пола неспешно развернулась и вышла на курс к платформам вокруг пространства полигона. На периферии сканеров возникло возмущение от всплытия крупного корабля где-то на краю системы, а я пожалел, что не взял с собой Вильму – вдруг ей бы удалось разговорить диспетчера и узнать для меня принадлежность транспорта.

До конечной точки маршрута оставалось несколько часов. Необходимое бездействие, которое позволяет таким как я не сойти с ума и разложить по полочкам новые знания и пережитый опыт. Импланты умели лишь хранить данные, решать некоторые математические задачи, но основным человеческим процессором, ответственным за принятие решений, оставался мозг, а ему очень нужен сон.

2.24 Арена

Устаревшая броня быстро расходовала энергию, а бой не затихал. Видимость в пылевом облаке стремилась к нулю и большинство десантников отстреливались вслепую.

– Нам нужна поддержка с орбиты! – в сотый раз повторил Жуков, командир роты, – Энергия на исходе! Нам из брони вылезать?!

– Орбита в огне… Флот разбит… Поддержка будет… несколько часов… – сквозь помехи ответил один из последних транспортов и затих.

– Рота! – командир собрал волю в кулак, – Поддержки не будет. У нас батареек есть ещё минут на десять, а потом станем консервами! Приказываю сгруппироваться для атаки! Сквад Жданова прикрывает огнём и снимается с позиций последним.

Старый офицер, переживший уже двоих президентов, ненавидел молодого сержанта, приписанного его подразделению совсем недавно вместе с тремя "дружками", и постоянно повторял про себя: "Или этому Славе шальная пуля достанется, или моё тёплое местечко!" Жуков воспринял переворот в республике и захват власти группировкой Майна, как предательство родины после того, как его сыновей сняли с высоких должностей.

Солдаты по команде поднялись и рванулись к руинам комплекса. Вячеслав и трое бойцов по двое расстреливали боекомплект, но пыль в воздухе не позволяла прицелиться, а через несколько секунд полностью скрыла товарищей, начавших прорыв.

Жданов поднял оружие повыше и перевёл переключатель стрельбы на меньшую скорость:

– По своим можем попасть.

– Без брони мы бы смогли занять гражданские постройки и продержаться до подхода резерва, – Рыбак сел на корточки с жутким лязгом в коленных суставах, – Слав, может ну его? Жуков наверняка погибнет в ближайшие минуты.

– Стоим! – Жданов сморщился от злости, – Нас под трибунал отправят… Думаешь я не хочу спасти остальных от этого идиота? Но либо мы четверо выполним приказ и получим шанс выжить, либо погибнем все. Меняемся!

Несколько мощных взрывов ухнуло где-то спереди.

– Слав, на сканерах мы одни остались… – прохрипел Посол.

– Вижу… – Жданов проглотил комок горечи, – Выходим из брони и движемся к жилому кварталу!

Звуки внезапно пропали и наступила тьма. Только сиплое дыхание и пульс в ушах давали сознанию зацепиться за реальность. Энергия иссякла. Теперь выбраться из брони без посторонней помощи не выйдет. Пираты вскроют их, как консервы, и достанут по частям содержимое. Они любят, когда выпадает такая возможность.

Я проснулся в кресле яхты и смахнул остатки сна крепкой оплеухой. Всё было не так. Мы тогда успели выйти из брони, больше суток партизанили и смогли обеспечить окно в небе для высадки подкрепления, а потом получили в награду по пять дней отпуска. Как же мы тогда радовались возможности отмыться и нормально поесть!

Перед носом вертелось сообщение о достижении конечной точки маршрута и трёхмерная карта области. Диспетчер платформы связался с бортовым компьютером и передал алгоритм стыковки. От меня требовалось разрешить начало процедуры. Я медлил ещё несколько минут, чтобы убедиться в успехе передачи информации на Зоркий, и лишь после короткого ответа дежурившего Айдара поставил цифровую печать для швартовки.

Когда захват зафиксировал яхту, открылся шлюз, ощутилось отсутствие гравитации. Смотровая платформа полигона обладала скромными размерами и была рассчитана на небольшой контингент сменных технических работников, а значит обо всех удобствах предстояло забыть.

– Надеюсь местные условия не доставят вам слишком много неприятных моментов, – Вильма висела сверху над выходом из коридора, зацепившись за специальный поручень, – Желаете перекусить?

– Нет, желаю поскорее отсюда убраться. К делу!

Яков протянул мне пояс с индивидуальным генератором тяжести, но я отмахнулся и вопросительно вскинул брови.

– За мной, – военный правильно меня понял и ловко нырнул в узкий коридор, хватаясь за поручни.

Скоро мы оказались в просторном зале в виде полусферы из проекторов, создающих в воздухе подробнейшую картинку происходящего на полигоне. Крупный носитель, помеченный как собственность Пола Уитмана, завис на самом краю, плотного астероидного облака. Приглядевшись, я понял, что это не каменные глыбы, а обломки кораблей. Теперь стало невозможно воспринимать их иначе, кроме как трупы солдат. Разумные истребители сходились на этой арене, словно древние гладиаторы, чтобы показать свою готовность воевать за интересы хозяев.

– Начинаем, – Яков подключился к комплексу через внутренний нейроимплант, введя себе под кожу на затылке небольшой радиомодуль, и отправлял команды. Физические ключи использовались на Арсере повсеместно, несмотря на то что шифрованный радиоканал обеспечивал достаточную безопасность. Очевидно, это важная особенность, и часть моих ресурсов была перенаправлена на сбор информации для её структурирования. Прямой вопрос, мог вызвать лишние подозрения.

Наномашины, высаженные мной на тело Якова, заметили закономерность: при идентификации личности и любом взаимодействии с машинами в крови военного возрастала концентрация гормонов, участвующих в формировании привязанности, словно офицер общался с дорогим человеком. Переключив внимание, я увидел подобную активность и у менеджера по продажам.

– Любовь правит миром, – произнёс я вслух свои мысли.

– Что, простите? – спросила Вильма

– Прежде, чем отдать приказ технике или пройти идентификацию, вы посылаете во все стороны свою любовь. Это интересное решение контроля лояльности.

– А как поэтично! – Яков закончил настройки и вывел цели для моего небольшого флота на позиции, – Мы ожидаем не более десятой доли процента потерь среди ваших машин, но не переживайте: восполним из отличившихся со стороны противника.

– Начинайте уже, – сказал я с некоторым раздражением.

Вильма неправильно оценила мою реакцию и извиняющимся тоном сообщила:

– Ваши чипы контроля намерений очень эффективны, но крайне дороги, однако главное, что в нашем производстве необходимо очень много высококвалифицированных специалистов, а не только исполнительных служащих. Миры-верфи просто вне вашего рынка сбыта. Так исторически сложилось, – она пожала плечами, а на лице изобразила наивность и смирение.

– И поэтому вам устанавливают урезанную версию моего чипа, – я рассмеялся, стараясь сделать это максимально некрасиво и вульгарно, – Ведь без этого никаких сил не хватит так обожать своих хозяев.

Глаза Якова сначала распахнулись от удивления и шока, рот приоткрылся, и