Кабинка дернулась и поехала вперед. Где-то под ногами бряцала тяговая цепь. Перед нами распахнулись ворота, и мы медленно погрузились в темный тоннель, наполненный клубящимся дымом, вспышками ультрафиолетовых фонарей, звоном колоколов и сентиментальной органной музыкой.

Бренда тесно прижалась ко мне. Я обнял ее одной рукой.

Сняв мою ладонь со своего плеча, она положила ее себе на грудь.

— Добро пожаловать в мой дом с привидениями! — зловеще загудел из динамиков записанный на магнитофон голос. — Катайтесь с миром! Ах-ха-ха!

Я услышал сопровождающийся негромким шипением щелчок пневматического механизма. Распахнулись дотоле незаметные двери, и из темных шкафов, размахивая костями, вылетели два скелета в истлевшей одежде.

Бренда взвизгнула. Я рассмеялся.

Моя рука продолжала крепко держаться за вторую базу.

Следующим ужасом стала болтающаяся в петле кукла. Потом еще один манекен, рыгающий ярко-красной кровью в ведьмин котел.

— Какая гадость! — пробормотала Бренда.

— Ага. А ведь я предупреждал, чтобы он не увлекался чили.

За поворотом нас ожидала библиотека с привидениями. Перед занимающими всю стену книжными шкафами поскрипывала креслом-качалкой автоматическая старушонка, сморщенная и удивительным образом похожая на любимую почившую в бозе матушку Норманна Бэйтса[33]после того, как знахарка высушила ее тело. Резиновая крыса то вбегала в дыру у нее в грудной клетке, то снова выскакивала наружу. Некоторые из книг на полках тряслись, а исполнявшая роль книгодержателя горгулья вращала ярко-красными глазами.

В этот момент погас свет.

Наша кабинка замерла на месте.

Все стоны, вздохи стихли вместе с жутковатой музыкой.

Аттракцион выключился.

В тоннеле царил непроглядный мрак.

— Я так думаю, что в этом месяце они забыли оплатить счет за электричество, — сострил я.

— Тогда мы пока можем покурить, — пробормотала Бренда, роясь в своей холщовой сумке и с хрустом открывая пачку «Дорала», которую я ей купил.

Она щелкала и щелкала зажигалкой, однако газ не загорался. Кремень высекал искру, но на этом все заканчивалось.

— Проклятье, — пробормотала она, не выпуская сигарету изо рта.

— Дай сюда, — предложил я.

Я достал из пачки сразу две сигареты и сунул их себе в рот.

— Возьми лучше спички.

Бренда сунула мне коробок.

Я посмотрел ей в глаза. Чиркнул бумажной спичкой по полоске серы у основания коробка. Попытался раскурить сигареты так же элегантно, как это делают в кино облаченные в смокинги мерзавцы.

Я сделал затяжку и отдал вторую сигарету Бренде.

— Я думала, ты бросил, — хмыкнула она, затягиваясь и прижимаясь ко мне еще крепче.

— Я передумал.

— Круто.

— Ну да, — кивнул я. — Я вообще крутой парень.

Мы смеялись и курили. Раскаленные кончики наших сигарет служили единственным источником света в погруженном во мрак тоннеле. Потом Бренда элегантным движением отвела руку с почти докуренной сигаретой в сторону.

— Иди ко мне, большой мальчик, — прошептала она.

Я повиновался.

Мы целовались как сумасшедшие, напоминая две облизывающие друг друга пепельницы. Но мне было все равно.

Вокруг было темно, и я был наедине с невероятно сексуальной и едва одетой девушкой. Я бросил окурок на землю, свесившись через борт кабинки, затушил его и, погрузив пальцы в буйную копну волос Бренды, привлек ее к себе.

Вскоре мои ладони уже скользили по ее обнаженным плечам, опускаясь к рвущейся из купальника груди.

— Хоть бы они чинили все это до утра, — простонала Бренда.

Я уже пробирался к третьей базе, когда он появился опять.

Демон с дюн.

Истощенный старик в измятом белом балахоне с накинутым на голову капюшоном. Его лицо было еще более изможденным, чем я запомнил. Под тонкой кожей явно проступала нижняя челюсть, а нос представлял собой острые, торчащие вперед кости. Он с трудом дышал через зияющую дыру рта. Он возник в темноте позади нашей кабинки, и я вдруг понял, что он светится, как будто облученный взрывом ядерной бомбы. Его тело казалось парящим на черном фоне желтовато-зеленым рентгеновским снимком. Его голова представляла собой череп, обтянутый прозрачной кожей.

— Остановись! — прошипел он, покачиваясь в воздухе. — Сейчас же!

Я попытался проигнорировать сияющего демона, потому что, судя по мечущемуся у меня во рту языку и руке, сдвигающей мою ладонь все ближе к югу, Бренда Наррамор не слышала призрачного опекуна, блюдущего ее половую воздержанность, который сипел у меня над ухом, требуя прекратить это безобразие.

— Остановись!

Я закрыл глаза и попытался заставить привидение исчезнуть.

— Остановись!

Я приоткрыл один глаз и увидел, что демон снова пытается поднять свою скованную ригор-мортис руку, подобно Духу Грядущего Рождества из романа Диккенса, и ткнуть в меня костлявым обличающим пальцем.

В этот момент вспыхнули огни и очнулась аудиокассета с жутковатой музыкой.

Бренда хихикнула. Оттолкнула в сторону мою ладонь, которой до рая оставались считаные дюймы.

— Нам везет.

— Да уж.

Кабинка снова дернулась и поползла вперед.

Демон исчез. Прошел всего один день, и то же самое сделала Бренда Наррамор.

— Каникулы почти закончились, — вздохнула она, когда в тот субботний вечер мы целовались, прощаясь, на парковке ее мотеля.

— Я буду здесь еще неделю.

— Я тоже. Но потом я возвращаюсь в колледж.

— Я мог бы к тебе приезжать. Из Вероны в Филли ходит автобус.

— Нет, не получится.

— Почему?

Это прозвучало так жалобно, что мне следовало самому знать ответ на этот вопрос.

— Дэвид, ты слишком молод.

— Но…

— Мы всего лишь развлекаемся. Не более того. Летний флирт. Не стоит принимать меня чересчур всерьез.

Транзисторный приемник у меня в голове исполнил все когда-либо написанные грустные песни о летних романах. «Увидимся в сентябре», «Запечатав поцелуем», «Летний роман» Чада и Джереми. «Бич Бойз» стенали и плакали о том, как им «было здорово все лето напролет».

— Но… — заикаясь, выдавил из себя я.

— Не волнуйся, Дейв. Перед тем как тебя отпустить, я хочу по-настоящему прочувствовать наше прощание. — Она перефразировала слова Холдена Колфилда из «Над пропастью во ржи». — Пусть это будет грустно, но я должна с тобой попрощаться. — Ее язык снова пробрался мне в ухо. — Мы вернемся в дюны. Завтра вечером. И там попрощаемся. Закончим то, что мы начали.