Я изобразил ее бейсбольным кетчером с бутылкой ржаного виски в ловушке.

— Voila!

— Мило, — еле слышно произнесла Бренда хрипловатым от бесчисленных сигарет шепотом. — Подпиши.

Я подписал.

— Я хотел нарисовать с буханкой хлеба, — пояснил я, выписывая замысловатую подпись, которая по сей день является моим автографом. — Но бутылку рисовать легче. Да и как бы ты поняла, что это ржаной хлеб? Пришлось бы рисовать какие-то семечки или что-то еще…

Я молол всякую ерунду, потому что теплая ладонь Бренды Наррамор осторожно ползла по моему колену, постепенно взбираясь все выше. Вот она уже легла на мое бедро и теперь двигалась не только вверх, но и вниз. Ширинка моих отрезанных джинсов стала похожа на походную палатку.

Внезапно Бренда встала. Теперь она возвышалась надо мной подобно Колоссу Родосскому, если бы у мистера Колосса были длинные, покрытые золотистым загаром ноги. Она стащила через голову свою полупрозрачную крестьянскую блузу, встряхнула спутанными кудрями.

— Дэвид, ты когда-нибудь рисовал обнаженную натуру?

Она протянула мне руку.

И так же, как в этот субботний вечер сделали до нас другие мальчики и девочки, мы ушли от костра, чтобы уединиться в дюнах.

Мы скользнули за покрытый морской травой песчаный холм.

— Я никогда… — забормотал я, когда она начала расстегивать мои джинсы.

— Не переживай. Я все сделаю сама.

Ее тяжелая грудь покачивалась, а пальцы ловко расстегнули молнию.

— А как же…

Она приложила палец к губам.

— Тс-с… Ты просто нервничаешь.

Я кивнул. Я и в самом деле очень нервничал.

— Вот… — Она сунула руку в свою пляжную сумку и нашла смятую пачку «Дорала». — Покури. Это тебя успокоит.

— Я думал, что обычно курят… ну… после всего.

Она прикурила две сигареты сразу.

— Покурим, Дейв, покурим.

И вот тут я его и увидел. Позади нее. Сразу за ее плечом.

Она протянула мне сигарету. Я ее не взял.

— Дейв?

Я уже не обращал на нее внимания.

Да и как я мог?

И кто бы смог на моем месте?

В десяти футах позади Бренды Наррамор, притаившись в тени, стоял демон дюн! Это был древний, дряхлый старик… нет, скорее скелет старика. Острые кости выпирали из-под туго обтянувшей их кожи. Он горбился от боли, как будто его позвоночник скрутило в кривой горб. Это существо было облачено в какой-то белый, похожий на саван, балахон, доходивший до колен и открывавший взору костлявые босые ступни и многочисленные раны на ногах, как покрытые струпьями, так и сочащиеся сукровицей.

Я оттолкнул Бренду. Грубо. Прикуренные сигареты, которые она держала в руке, очертили огненные траектории и, подобно кометам, вонзились в песок. Я отчаянно затеребил молнию на джинсах, торопясь застегнуться.

— Это…

Она посмотрела туда, куда смотрел я. Туда, куда я показывал.

— Что?

Она ничего не увидела.

К сожалению, мне повезло меньше.

Зловещее облако, закрывавшее луну, сместилось в сторону, давая ночному светилу возможность озарить чудовищно изнуренное лицо демона. Под складками наброшенного на голову капюшона я увидел морщинистые впалые щеки. Зияющую дыру на месте рта. Никаких волос у него не было. Даже над черными глазницами. Ресниц, разумеется, тоже. Только распухшие и выкатившиеся наружу глазные яблоки перепуганного эмбриона.

Я помню, что тихонько заскулил.

— Дэвид?

Мое поскуливание перепугало Бренду насмерть.

Мне уже было все равно.

Я в панике начал пятиться назад, карабкаться по склону дюны, пытаясь добраться до верха этой жуткой песчаной ловушки и убежать от этого доступного только моему зрению демона.

Тут я услышал, как хрипят, борясь за каждый вдох, ссохшиеся легкие существа. Это было похоже на храп в обратную сторону. Его грудь раздувалась, как воздушный шар, из-за чего съежившееся лицо корчилось от непереносимой боли.

В этот момент Бренда меня бросила.

— Эй, ребята! — кричала она, убегая и пытаясь прикрыть руками грудь. — Ребята-а!

Я тоже хотел бежать, но мои ноги были парализованы.

Демон дюн, шатаясь, шагнул вперед. Он сипел, и на меня обрушилось ужасное зловоние смерти. Он поднял правую руку и ткнул в мою сторону отвратительно длинным костлявым пальцем.

— Кто ты? — заикаясь, прошептал я, хотя и так знал ответ.

Демон был моей пьяной галлюцинацией. Моим истощенным розовым слоном. Похоже, пиво и вино не всегда разрешено пить. «Вино и пиво — ужасно некрасиво», — промелькнуло у меня в голове. И не только некрасиво, но еще и очень страшно. Особенно если речь идет о шести банках пива, разбавленных половиной бутылки медицинского спирта с земляничным ароматом.

Особенно после историй о привидениях.

Я решил, что это существо является кошмарной манифестацией дремлющего во мне чувства вины, присущего всем католикам. Иллюзией. Чудовищной реинкарнацией моего неукротимого стыда из-за того, что мы чуть было не сделали с Брендой Наррамор. Именно об этом предостерегали нас монахини. Ко мне явился сам Смертный грех в образе воплощения Смерти. Я не был женат на мисс Наррамор, но я видел ее обнаженную грудь. И я чуть было не пал еще ниже.

Я заслуживал того, чтобы меня пытали черти и демоны, порожденные моим собственным воображением.

Существо подходило все ближе, и я уже ощущал зловоние прогорклого мяса, сочащееся из его разинутого рта.

— Остановись! Сейчас же!

Он прохрипел эти слова еще раз.

— Остановись! Сейчас же!

Я осторожно и неловко поворачиваюсь на постели.

Я пытаюсь не разбудить жену.

Почему я вспоминаю субботу шестнадцатого августа 1975 года?

Возможно, мне по какой-то причине именно сейчас предстоит разгадать тайну демона в дюнах?

Если честно, я не думал обо всем этом более трех десятилетий.

Много лет назад я боялся, что какие-то мои действия тем жарким летним вечером рассердили дремлющего духа, твердо вознамерившегося наказать тех, кто не придерживался его собственного морального кодекса.

Я вообразил, что ссохшийся старик под мятым балахоном — это призрак кого-то из дальних родственников Бренды Наррамор, который, подобно дедушке из истории Кевина, восстал из мертвых, чтобы охранить ее целомудрие. Но когда ему не удалось убедить меня оставить ее в покое, он обратил свою ярость на нее!

Какое-то время я пребывал в полной уверенности, что притаившийся в дюнах демон был дьяволом-хранителем Бренды Наррамор.