– Обоих?

– Да. Сперва вам дали развиваться естественным путем, с минимальной коррекцией. Увы, спустя семьсот лет ваша цивилизация, слишком увлекшаяся генетическими мутациями, была уничтожена как потенциально опасная для всего мира. Вас создали заново, предоставив возможность естественного развития в условиях Средневековья, на этот раз эксперимент заключался в другом.

– И в чем же?

– Было интересно узнать, сможет ли стопроцентно хищная по биологическому происхождению раса максимально приблизиться по менталитету к людям. Судя по твоему рассказу – эксперимент удался отлично! Вы почти полностью утратили расовую индивидуальность, превратившись в полное подобие людей, разве что внешность у вас другая. А законы, менталитет, мировоззрение… да что там мировоззрение, у вас инстинкты почти человеческие, у вас даже организмы изменились, ваши самки рожают одного, редко – двух детенышей, как правило, не больше четырех детенышей за всю жизнь самки, хотя в норме должны приносить по десять-двенадцать приплодов по три-пять детенышей зараз, вы ведь не от крупных кошачьих произошли…

– В смысле – не от крупных?

– Вас сделали из обычных кошек. Которые ростом в холке меньше фута. В отличие от тигров или львов, у которых норма два—четыре детеныша раз в три года, кошки рожают несколько раз в год по три—пять котят в выводке. У людей редко бывает больше двух детенышей, и почти никогда самки не рожают больше одного – как и вы, хотя для вас это, повторюсь, неестественно. Вы сперва должны были быть расой довольно мелкой, потому что ваш материк тоже… как это сказать… размерами не блещет. Но вы как-то выросли. У вас брачных игр нет, их заменили человеческие ухаживания! Вы стали моногамны, хотя для вас полигамия должна была быть нормой жизни. У вас даже гомофобия точно такая же, как у людей, хотя ее вообще не должно быть как таковой!

– Хватит! – взвился Йон. – Хватит, я уже наслушался!

– Ой, извини, – виновато пробормотал Кулэйт. – Ладно, вернусь к своей истории. Так вот, я работал, мои работы были востребованы, все такое… а надо заметить, что инженеры-демиурги, как правило, не знают о промежуточных результатах, и вообще очень редко покидают свои лаборатории. Да и человеческого желания на всем поставить свою подпись «это сделал Я!» у нас нет. Так что кто-то может реализовать разработанный когда-то кем-то проект, а демиург-разработчик узнает об этом лет через шестьсот или даже больше… Так получилось и со мной. Я сидел в своей лаборатории – вот в этой самой, кстати говоря. Сидел, разрабатывал, ставил эксперименты на моделях и все пытался найти тот самый идеал. И тут ко мне приходит один старый приятель, мы с ним учились вместе, только он пошел не на разработчика, а на реализатора. В общем, приходит он ко мне, довольный, и говорит, что реализовал и запустил мой старый проект и лет через двести можно будет кое-что очень интересное посмотреть. Я был в недоумении – что за проект. Он мне показывает мою дипломную работу…

Я до сих пор не знаю, как не кинулся на него тогда. Понимаешь, я же просто теоретическую модель сделал, для диплома, не для реализации! Там же жуть кромешная, там для демона, который держит систему страны, подпитка только болью чужой возможна! Добровольные и не очень жертвоприношения и вся прочая гадость вроде инквизиции! Только теоретическая работа! А он ее реализовал. На живых разумных! Мол, ну и что, цивилизация стабильная, все работает, как должно!

Мне совесть не позволила оставить все как есть. В конце концов, это я придумал ту кошмарную цивилизацию, следовательно, я был виноват… В общем, я стал добиваться встречи с высокопоставленными драконами, пытался докричаться до Совета и так далее… а потом мне посоветовали хоть раз побывать в человеческих и прочих странах и посмотреть, как оно на самом деле бывает.

Я послушал добрых советов и полетел. Знаешь, на всю жизнь насмотрелся. Самое противное – я вот наблюдаю за какой-нибудь страной, за ее скотскими законами, за жестокостью и несправедливостью – и вижу, кто из знакомых реализаторов это делает, как он это делает, какие лично мои разработки, порой измененные – но все равно мои, использует…

Тогда-то я и понял окончательно, что этот мир – просто огромный эксперимент для драконов. Что им плевать на результат, важен только процесс, для них эксперимент – самоцель.

Не знаю, чего я хотел добиться, но я таки дорвался до Совета. Высказал все, что думаю по этому поводу, меня выслушали довольно вежливо, сказали, что понимают мои чувства, но я не прав, потому что не вижу великой цели, до которой ровно один шаг, и все те несчастные люди, эльфы, орки, гномы (они, кстати, в результате совсем вымерли), мирры и прочие, которые сейчас страдают и мучаются – они не просто так страдают и мучаются, а ради прекрасного и светлого будущего своих потомков. Я сделал вид, что им удалось меня убедить, а сам принял решение расшатывать систему изнутри, переманивать молодежь на свою сторону.

Вот только они мне не поверили. И когда я вернулся в свою лабораторию, отсюда потихоньку перевели всех ученых, вывезли самое ценное оборудование – и в одно далеко не прекрасное утро я проснулся и обнаружил, что я здесь один, а выход надежно закрыт.

Как я бился, как я пытался отсюда выбраться – но бесполезно… Они позаботились, чтобы я издох здесь со всеми своими вредными мыслями. Понимаешь, у драконов не принято, как у людей, убивать сородичей. По крайней мере – напрямую. А тут… пищевой синтезатор, системы очистки воздуха, все прочее… я прожил в полном одиночестве еще пятьсот лет. Потом… не помню, что потом было. Свихнулся, наверное, и залег в анабиоз. Но перед этим снял слепок своей личности и загнал в компьютерную систему, наподобие искина – только понятия не имею зачем. Вот так вот. – Кулэйт тяжело вздохнул и замолчал.

Молчал и потрясенный историей дракона Йон. Надо же, прожить несколько веков и сохранить такую наивность… И ведь не позволил себя переубедить принципиальный ученый, хотя не мог не понимать, как рискует. Да и пять веков в полном одиночестве… брр!

– И что ты собираешься делать теперь? – спросил мирр.

– В смысле?

– В прямом смысле. Что ты будешь делать со мной и что будешь делать сам.

– Вот и я думаю, что же мне с тобой делать, – грустно проговорил дракон. – С одной стороны – я должен тебя убить, чтобы ты не растрепал секреты. С другой стороны – а оно мне надо эти секреты хранить? Может, будет лучше, если мир о них узнает?

– Это тебе решать, – безэмоциональным голосом, словно бы и не его судьба решалась, сказал безопасник.

– Не хочу тебя убивать. Вообще убивать не хочу. Так что я тебя отпущу. Даже информацию, которую ты взял, не буду отбирать. Может, вам потребуется… Только ты сперва для меня доброе дело сделаешь, хорошо?

– Какое?

– Там в углу есть дверь, ее просто не видно за слоем пыли. За ней – анабиозная камера, в которой лежит мое тело. Отключи камеру. Когда тело умрет – если не сложно, вытащи его как-нибудь наверх и сбрось с утеса. Можешь кого-нибудь помочь попросить или просто подъемником… но это потом, конечно. А сейчас, после того как я открою дверь и передам тебе все коды доступа, ты включишь главный компьютер и сотрешь из его памяти меня-программу. Хорошо?