— Сара… ты скоро выйдешь. Все будет хорошо. В этом нет твоей вины. Единственный виновный — это Стиг Анкер. Если бы он не напал на тебя в последний момент, ты бы не выстрелила. Но я тебя знаю и уверен, что ты себя винишь в том, что случилось.

Сара не ответила. Она пришла сюда не затем, чтобы оправдываться, а чтобы поставить жирную окончательную точку в отношениях, которые вели ее по пути страданий.

— Я не должен был оставлять тебя одну, — продолжил Кристофер. — Вдвоем у нас, возможно, было бы больше шансов разгадать, что в действительности задумано Людмилой.

— Нет, Крис. Ты сделал единственно возможный правильный выбор. Может быть, если бы ты полетел со мной, то сейчас не сидел бы здесь.

Она хотела спросить, как дела у Симона. Она его так любила. Его насупленную мордашку, его большие веселые глаза, жадно смотрящие на мир. И его шалости, и откровенные разговоры с ней, когда она старалась его подбадривать.

— Симон хотел тебе что-то сказать, — заявил Кристофер, протягивая ей свой телефон.

Сара узнала кухню в доме своих родителей. Мальчик расставлял посуду.

«— Чем занимаешься? — прозвучал за кадром голос Кристофера.

— Накрываю на стол для тебя, для себя, для бабушки, дедушки и для Сары. Я знаю, что она сегодня не придет, но когда вернется — бац! — ее место уже готово и она сразу сможет сесть ужинать!

Положил перед тарелкой чайную ложечку, а над ней сложил особым образом салфетку, которой хотел придать определенную форму.

— Это что? — спросил Кристофер. — Похоже на… летучую мышь.

— Нет, стой… Я не хочу, чтобы ты это снимал… это только для Сары и для меня».

Сара легко угадала сердце, которое Симон робко попытался сложить из салфетки.

Кристофер выключил видео, и она с удивлением поняла, что на ее губах играет мечтательная улыбка. На несколько секунд тюремные стены, груз вины и тяжесть на сердце исчезли.

Она опустила глаза и сделала неимоверное усилие, чтобы победить чувства, цеплявшиеся за ее сердце с силой очевидности.

— Сара, процесс может немного затянуться, и я думаю, что до его окончания они продержат тебя в заключении. Но я буду тебя ждать, сколько нужно. Сколько нужно, столько и буду ждать.

Сара была потрясена, у нее перед глазами вновь возникла их первая встреча в парижском амфитеатре, где Кристофер с юмором и любовью к науке рассказывал студентам об уловках астрологии. Он тогда показался ей самодовольным и чересчур уверенным как в себе, так и во впечатлении, производимом на юных студенток. Она не могла отрицать, что он обладал некоторым шармом, но прогнала эту слабость. А потом, снова встретив его в ходе своего расследования, открыла человека, совершенно противоположного тому, что она навоображала. Он пожертвовал жизнью свободного холостяка, чтобы усыновить сына своего погибшего брата, и делал все возможное, чтобы обеспечить спокойную и безмятежную жизнь Симону, этому маленькому мальчику, который уже так много страдал. Пережитые затем ими вместе испытания показали им общность их понимания таких категорий, как преданность и долг. Каждый по-своему был восхищен смелостью и добротой другого. Занятые поисками, которые должны были позволить им освободить Симона, они поддерживали и спасали друг друга, и однажды ночью желание вмешалось, чтобы помочь им преодолеть несколько мгновений страха и тревоги. После окончания их гонки против времени, Кристофер оставил родину, работу, друзей, чтобы зажить новой жизнью с Сарой в Норвегии. Они купили этот великолепный дом на острове, и Сара призналась, что хочет от него ребенка. Но, анализируя свое поведение во время расследования, которое вела, она с горечью поняла, что не сможет играть роль матери и заботиться о своем спутнике. Ее привычка всегда идти до конца, любовь к риску, навязчивая идея во что бы то ни стало найти и арестовать преступника, даже рискуя собственной жизнью и жизнями близких, всегда будут брать верх над всем остальным. Она чувствовала, что это сильнее ее; какие бы усилия она ни предпринимала, профессия всегда будет главным приоритетом ее жизни. А любые уверения в обратном станут ложью себе и тем, кого она любит.

Ну почему? Почему она не может выйти из игры?

Петер Ген бросил ей в лицо, что ее пожирает чувство вины, в котором она черпает энергию и ненависть для своих расследований. Он был прав. Но откуда в ней взялось это постоянное ощущение необходимости исправить какую-то давнюю ошибку, засевшую в ней?

С глазами полными слез она отвела взгляд.

— Кристофер. Будем честными. Моя работа не совместима с семейной жизнью, какой ты ее видишь.

— Сара, мне просто придется привыкнуть, но все будет хорошо. А потом, ты же говорила, что немного сбавишь скорость и…

— Я не смогу выполнить свои обещания. Или продержусь несколько месяцев, а потом необходимость возьмет свое. И так будет всегда, пока я буду работать… и я не смогу остановиться.

Кристофер побледнел. Он не хотел слышать эту правду.

— Сара… что ты мне только что сказала?

Сара подняла голову к потолку, как будто это движение способно было вкатить ее слезы обратно в глаза. Она не могла говорить.

— Сара, — начал Кристофер, — на меня вышел один репортер «Моргенбладет», издания, в котором я должен начать работать. Он проводит расследование в отношении тебя и хотел бы знать, проходила ли ты посттравматическую реабилитацию после твоего возвращения из Афганистана.

Сара напряглась.

— Он собрал доказательства, говорящие об обратном. В частности, фотографию у терминала оплаты на шоссе, где ты снята… с ребенком на заднем сиденье автомобиля.

Сара совершенно замерла.

— Ребенка потом… нашли мертвым, он утонул. — Заканчивая фразу, Кристофер смотрел Саре в глаза. — Ты согласишься с ним встретиться и рассказать правду о том, что произошло? Тогда он не напечатает кучу лжи, которая может повлиять на судей во время твоего процесса.

Сара похолодела, и даже ее глаза, казалось, из голубых стали серо-ледяными. Она вонзила ногти в ладони.

Кристофер почувствовал, что ему становится не по себе. Почему она не отвечает?

— Дорогая, я устрою тебе с ним встречу?

— Нет.

— Почему?

— Что ты об этом знаешь? — холодно бросила она.

Кристофер замер, разинув рот.

— Что ты вообще знаешь о моей жизни? Только то, что я сама решила тебе показать…

— Сара… не играй с этим.

Она горько усмехнулась.

— Не считай себя умнее других.

Кристофер нахмурился. Она никогда не разговаривала с ним в подобном тоне. Даже в самые напряженные моменты.

— Не пытайся заставить меня поверить, что ты похитила этого ребенка и что ты его… убила?

Сара не ответила.

— Сара! — сорвался Кристофер. — Остановись!