На этот раз в общей комнате воцарилась тишина.

«И в заключение позвольте мне сказать вам слова надежды».

Кристофер сглотнул. Он в последний раз посмотрел в камеру, и по его взгляду Сара поняла, что именно к ней, к ней одной он сейчас обратится в то время, когда его видят миллионы.

«Как и в христианстве, воскресение не находится целиком в будущем, оно также в нас, оно начинается, оно уже началось».

Кристофер исчез с экрана, на котором вновь появился ведущий. Сейчас в нем больше не было внешнего доверия и оживления, которые он демонстрировал несколькими минутами ранее. Почти захваченный врасплох, он попытался объяснить, что теперь начнут обсуждение этого третьего, последнего разоблачения.

Экран телевизора погас, и две надзирательницы дали звонок к окончанию времени отдыха. Заключенные выстроились цепочкой и покорно направились по своим блокам.

Сара бесшумно встала и вышла из тени. Бритая голова, круги под глазами, осунувшееся лицо. Она вошла в длинный коридор, ведущий к камерам. Поднесла руку к своей впалой щеке и неловким движением вытерла слезу, которую изо всех сил пыталась не выпустить наружу.

Одна за другой заключенные разошлись по камерам под хлопки дверей и лязг засовов.

Надзиратели отвели взгляд, когда Сара прошла мимо них, и молча открыли ей дверь камеры.

Она подошла к своей койке и села на нее, пока дверь закрывалась с металлическим лязгом и глухим ударом. Через гудящую в ушах тишину, внутренне съежившаяся, чувствуя позывы к рвоте, Сара старалась оттолкнуть руку, протянутую Кристофером во время его телевизионного выступления.

Она изо всех сил шлепала, царапала, колотила свою мечту о счастливой жизни в их новом доме на прекрасном острове, где они были бы втроем, а потом появился бы малыш, который в первый раз улыбнулся бы ей, в первый раз сказал бы «мама», а она и Кристофер хлопали в ладоши и смеялись, как дети, когда он бегал бы от одного из них к другому.

Ей понадобилось много страданий, чтобы хоть немного отогнать образ этой потерянной надежды. А когда он, наконец, померк на несколько мгновений, новая тревога, более глубокая и более личная, сменила его.

Сначала она понадеялась, что забудет их, но слова ведущего телепередачи снова зазвучали в ее голове: «Инспектор Сара Геринген, дьяволица для большинства, героиня для других». Разве она когда-нибудь думала, что услышит такую характеристику?

Она увидела себя ребенком, не обращающим внимания на товарищей, считавших ее воображалой, когда на школьном дворе во время перемены она изображала мстительницу. Она вспомнила свою гордость от того, что более нравственна и активна, чем остальные. Она сделала из этого различия правило поведения в жизни и, главное, в работе. Да, она считала, что ей дано задание вершить справедливость. Но теперь она поняла, что это, возможно, не имело ничего общего с ее волей или с ее личностью. Что вся эта решительность, которую годами нахваливали ее коллеги и пресса, была не чем иным, как ответом на вину, казалось закрепившуюся в ней навсегда и не говорящую своего имени. Вину, которая заводила ее в пограничные зоны морали, на волосок от совершения самого худшего — убийства. Если бы Стиг Анкер не напал на нее, выстрелила бы она по собственному побуждению?

В течение трех месяцев она каждый день задавала себе этот вопрос, и даже сегодня отсутствие ответа вгоняло ее в столбняк.

Включенная лампа на потолке отбрасывала ее тень на пол. Онемевшая от страха, Сара, дрожа, опустила покрасневшие глаза на эту темную деформированную массу: так кто же она на самом деле?

Эта книга была задумана и написана за три года до начала дела Вайнштейна. Так что выход ее именно сегодня есть не более чем совпадение, и ни одно слово в тексте не было изменено, чтобы усилить ее актуальность. Впрочем, слово «актуальность» здесь плохо подходит, поскольку мужское доминирование над всем человечеством — явление, как известно, не конъюнктурное, а структурное и историческое, что подтверждают исторические открытия, сделанные Сарой и Кристофером в ходе их расследования.

Кстати, вы, возможно, задаетесь вопросом, каково соотношение правды и вымысла в трех разоблачениях Этты, Ады и Людмилы. Все источники подлинные, а вот их интерпретация — дело персонажей.

Для тех, кто захочет проверить эти исторические доказательства или углубить свои познания с целью отточить аргументы, я настоятельно рекомендую чтение следующих работ, из которых часть малоизвестна, хотя и увлекательна: «История женоненавистничества от Античности до наших дней» Аделины Гаргам и Бертана Лансона, «Франция, женщины и власть» Элианы Вьенно, «Ведьмы! Мрачная книга женского колдовства» Жюли Пруст-Танги, «Ложный путь» Элизабет Бадинтер, «До богов, Всемирная мать» Франсуазы Ганж, «Иисус и женщины» Франсуазы Ганж, «Мифы и реалии» Ги Раше, «Изобретение монотеизма. У истоков единого бога» Жана Соле, «Рождение божеств, рождение сельского хозяйства» Жака Ковена, «Доисторические женщины» Кло-дин Коэн, «Великая Богиня» Жана Маркаля, «Тропа войны» Жана Гилена и Жана Замиита, «Был ли Бог женат?» Уильяма Дж. Девера, «Неукротимый. Секрет мужской души (манифест мачизма)» Джона Элдреджа. И, разумеется, Библия (Ветхий и Новый Заветы) и Коран.

Но, помимо трудов, я благодарю университетских преподавателей, археологов, генетиков за то, что они нашли время дать точные ответы на мои вопросы, и в том числе Мэтта Лейверса из Департамента археологии Уэссекса и Йорна Шустера, независимого археолога, которые оба работали в поселении Клиффс-энд-Фарм; Доротею Драккер из департамента биогеологии Тюбингенского государственного университета и Филиппа Эсперансу из экспертно-криминалистического отдела Марселя. Если в рассказ все-таки закрались ошибки и научные допущения, то вина за это ложится на меня одного, и только на меня.

Зато над созданием этой книги трудился не только я. Бернар Фиксо и Эдит Леблон своим огромным доверием и энтузиазмом дали мне крылья. Валери Тайфер, Стефани Ле Фолл и Мелани Руссе — сотрудницы пресс-службы издательства XO — очень постарались, чтобы мой предыдущий роман, «Крик», получил успех, позволивший мне полностью сосредоточиться на написании этого. Катрин де Ларузьер, которая могла бы поучить терпению самого Будду, Мари Салль, работающая над тем, чтобы написанные истории получили экранную жизнь, и, наконец, Каролина Сер, которая нашла то, что следовало, когда книга вышла на финишную прямую — корректуру.

По поводу финишной прямой. Я мало чего стоил бы без тех, кто изготавливают книгу и доставляют ее в ваши руки, дорогие читатели. И я не забываю все сообщество блогеров и особенно блогерш, которое напоминает мне фейерверк эмоций и талантов.

С большим теплом я думаю о моей семье и друзьях, которые не покидали меня с самого начала этого литературного приключения и чьи доверие и доброжелательность я не стану здесь описывать из опасения вызвать зависть. Единственные, для кого я нарушу мое молчание, — это Оливье Панкен, мой друг и читатель, две мои дочери, Ева и Жюльетта, самая моя большая гордость и неистощимый источник вдохновения, так же как и Каролина Бёгле-Куаратон, не только первая читательница и блестящий корректор каждой прочитанной вами страницы, но и моя жена, вместе с которой я пишу мою прекрасную историю любви.