нее начинают блестеть слезы, и девушка отворачивается, чтобы я их не увидел.

– Нефертари. – Я хочу обнять ее. Хочу объяснить, почему так важно, чтобы она нашла регалии, но девушка протискивается мимо меня, направляясь к двери. Больше я не пытаюсь ее удержать. Что мне ей сказать? Она не поймет. Я так долго стремился к этому моменту, что уже даже не знаю, кто я без этой цели.

Тарис

– Любой узел кто-нибудь да развяжет, – изрекает утром Малакай одну из своих пословиц. Мы с Азраэлем стоим возле его кровати, и я крепко сжимаю руку брата. – Уверен, вы найдете регалии в Египте. Если камера в пирамиде Хеопса окажется пуста, пусть Нефертари внимательно присмотрится к настенным росписям в гробницах и других пирамидах. Хотел бы я отправиться с вами. – В его словах невозможно не услышать тоску, поэтому я впервые не рада путешествию в страну, которую считаю своей второй родиной. Мне до безумия хочется остаться здесь, с ним.

Никогда бы не подумала, что Азраэль заставит меня сопровождать себя. Не после тех моментов между нами. Хотя это глупо с моей стороны. Всего лишь пара поцелуев, и то я сама повисла у него на шее. Потому что чувствовала себя одиноко. Я призналась, что доверяю ему, а он… он промолчал. Поджимаю губы, чтобы они не дрожали. Полночи я проворочалась в постели без сна, злясь на саму себя. Как можно было так открыться, тем более перед ангелом? И чего я, собственно, ожидала?

– Спасибо тебе за помощь. Я никогда этого не забуду, – отвечает Азраэль брату. А потом поворачивается ко мне, но на меня не смотрит, принимаясь гладить по голове Селкет. – Подожду тебя снаружи. Не торопитесь, у нас самолет только во второй половине дня.

Собака следует за ангелом, когда он удаляется из комнаты.

– Он вскружил голову Селкет. – Я буквально выжимаю из себя улыбку и присаживаюсь на край кровати. – Ты должен держаться. Ни за что тебе не прощу, если умрешь, пока я в отъезде. – Тон задумывался как веселый, однако попытка с треском проваливается. Я предельно серьезна. Ненадолго мелькает мысль рассказать брату о сделке, которую мы заключили с ангелом, но я решаю этого не делать.

– Котенок. – Пальцы Малакая крепче сжимают мои. – «Худший из людей тот, кто не принимает извинений, не искупает грехи и не прощает ошибок», – тихо произносит он. – Не забывай об этом.

Я хмурюсь:

– Это просто шутка. Я не могу долго на тебя обижаться, и тебе это прекрасно известно. После моего возвращения мы полетим в США и там будем проводить много времени вдвоем.

– Я тоже тебя люблю, – ухмыляется брат. – А теперь ступай и покажи этим бессмертным, как надо находить то, что потерялось. Они считают себя слишком умными. Но ты умнее их всех, вместе взятых.

– Еще бы. – Осторожно обнимая брата, чувствую одни кости под кожей. – А ты оставайся в постели, пока я не вернусь. Профессор Юм ясно выразился, что тебе нельзя простужаться или ловить вирусы. Он сразу приступит к своим испытаниям. Позаботься о себе.

На прощание я целую Малакая в щеку. Мы снова обнимаемся, и я не размыкаю объятий, пока он аккуратно от меня не отстраняется.

– Все будет хорошо, Тарис. Вот увидишь.

– Да, – шепчу я. – Мы справимся.

– Конечно. Ты справишься с любой целью, которую себе поставишь. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже. – Прежде чем снова в него вцеплюсь, я встаю и выхожу из комнаты. Каждый шаг дается с трудом. Покидая его, я совершаю ошибку.

Когда я спускаюсь, Энола и Азраэль стоят перед машиной и тихо разговаривают. Гарольд, уже загрузивший багаж, подходит попрощаться.

– Вернусь так быстро, как только смогу, – обещаю я. – Для отъезда в США все готово. Можем сразу отправляться. Ты полетишь с нами.

Гарольд гладит меня по щеке.

– Разумеется. Как будто я мог бы такое пропустить.

– Он просто должен продержаться. – У меня надламывается голос. – Позаботься об этом.

Прежде чем он успевает ответить, ко мне подходит Азраэль.

– Нам пора ехать, – командует он, протягивая ладонь Гарольду.

Мне хочется развернуться и броситься к Малакаю, но ангел кладет руку мне на спину и настойчиво подталкивает к машине. В этот раз он снова садится впереди с Энолой и поднимает стекло. Я не пытаюсь ни поговорить с ним, ни отправить сообщение. От него сообщений тоже не приходит.

В Лондоне мы едем домой к Азраэлю, где нас ждут Данте и Гор. С ними Кимми. Она сидит на диване в гостиной и листает книгу. При этом не читает, а старается сохранять максимально невозмутимый вид. Только вот меня ей не провести. В коридоре стоит розовый чемодан, и на секунду у меня возникает подозрение, что с нами поедет Адриана.

– Ты собралась в путешествие, Кимми? – Садясь напротив кузины, я задаюсь вопросом, не предпочтительнее ли было бы общество супермодели?

– Похоже на то, – отвечает она, нервно облизывая губы.

– Я ее пригласил, – доносится от дверного проема голос Гора. – Подумал, что ты точно не будешь возражать.

Я смотрю на свою кузину. Сегодня на ней джинсы, но в комплекте с ними блузка с рюшами на воротнике и рукавах. Странное сочетание, но все-таки гораздо лучше ее ужасных платьев.

– А что говорят дядя Джордж и тетя Фиона насчет твоего намерения путешествовать?

Кимми беспокойно моргает.

– Я позвоню им только после того, как мы приземлимся в Каире.

– Ты хочешь сказать, что сбежала от них?

– Ночевала я уже здесь, – очень громко шепчет Кимми. – В одной из гостевых комнат, – добавляет торопливо. – Мама думает, что я осталась у Глинис. Мне двадцать четыре. В таком возрасте уже нельзя сказать, будто я сбежала.

Тут она, конечно, права. Повернувшись к Гору, я бросаю на него строгий взгляд. Знаю я, чья это работа.

– Что ты сделал с моей кузиной?

– Просто ее поддержал. Это будет приключение.

«Будь с ней помягче. Она и так сильно нервничает и нуждается в твоем одобрении. Ты же сама советовала ей стать более самостоятельной и принимать собственные решения. Это как раз оно».

«Ты кто, тренер личностного роста?»

«Что-то типа того».

«Просто держи свои лапы подальше от моей кузины. Она для тебя слишком невинна, к тому же неопытна. Это путешествие будет далеко не прогулкой».

«Я не хотел оставлять ее здесь. Мы до сих пор не выследили горгулью».

«Совершались еще убийства?»

«Нет. К счастью, нет. Не порть ей удовольствие. Я верну ее в целости и сохранности. И пальцем к ней не притронусь. Если она сама этого не