Раст Равиш. Бахрам Гур поручил ему все государство, ему доверился, и что бы о нем ни говорили – никого не слушал, а сам занимался день и ночь увеселениями, охотой и вином» (здесь и далее цитаты из «Сийасат-нама» даны в переводе Б.Н. Заходера). Когда царь обнаружил, что казна пуста, а именитые люди либо разорены, либо покинули страну, ему не посмели указать на вероломного Раст Равиша как причину всех бед. Огорченный Бахрам отправился один в степь, где увидел стадо овец и палатку пастуха, возле которой была повешена собака. Пастух оказал царю гостеприимство, не узнав его. Но прежде чем «вкусить хлеб», государь пожелал узнать, что произошло с собакой. Пастух рассказал: «Этот пес пользовался моим полным доверием в отношении овец… Однажды, пересчитав овец, я заметил недостачу; так в течение нескольких дней я замечал, что число овец убывало». Когда пришло время платить налог, пастух был вынужден отдать остатки своего стада и наняться пасти чужое. Причиной несчастья оказался пёс, который предал хозяина и «слюбился с волчицей». Завершая свой рассказ, пастух сказал: «когда я понял, что все мое разорение произошло от собачьего беспутства, я схватил пса и повесил его за вероломство, которое от него обнаружилось». История пастуха навела царя на размышления, смысл которых автор книги облек в такую форму: «…народ – наше стадо, вазир – наше доверенное лицо; вижу, дела государства в сильном разорении и расстройстве, и у кого ни спрашиваю, никто не говорит правды, скрывают. Самое правильное – это разузнать об обстоятельствах народа и вазира». Расследование, которое предпринял государь, выявило притеснения, чинимые Раст Равишем, и вся история закончилась его заслуженным наказанием и воцарением справедливости.

Обращает на себя внимание не только большой объем повествования, но и сложность его построения. Рассказ пастуха благодаря последующему введению формулы «народ – наше стадо» приобретает характер аллегории, которая отражает суть проблемы. Помимо этого, в основную историю вставлены краткие жалобы узников, павших жертвой алчного и вероломного визира. Этот эпизод предания о Бахраме Гуре хорошо известен в стихотворной интерпретации Низами (поэма «Семь красавиц»).

Большинство иллюстраций в «Сийасат-нама» обозначены словом «рассказ», но имеются и такие, которые никак не выделены. Таково пространное повествование о Сабуктагине, отце Махмуда Газнави, в главе «О неутруждении рабов во время службы и распорядке их дел». Глава начинается с описания порядка службы гулямов и получения ими знаков отличия в зависимости от выслуги лет, но быстро переходит в повествование о службе Сабуктагина при наместнике Саманидов в Хорасане Алптагине, его участии во всех военных походах и постепенном возвышении. Завершается рассказ тем, как после смерти Алптегина его подданные принесли присягу Сабуктагину. Главу венчает афоризм, приведенный сначала в прозе, а потом и в стихах:

Один преданный раб лучше сотни сыновей,

Так как они желают смерти отца, а он – жизни господина.

При том, что материалом данного рассказа послужили реальные события политической истории XI в., характер изложения тяготеет не к исторической, а к адабной прозе с живыми диалогами, бытовыми подробностями и моралью в концовке.

Другие иллюстрации в «Книге правления» более кратки и представляют своего рода конспективное изложение известных преданий и анекдотов. В ряде пересказов популярных историй, имеющих параллели, например, в «Шах-нама» Фирдауси, или в ссылках на них, иногда обнаруживаются дотоле неизвестные детали и сюжетные ходы. Так, в изложении предания о Сийавуше Низам ал-Мулк говорит о том, что после испытания героя огнем «мубады взяли от того огня, отнесли в храм огня. Этот огонь поддерживается до сего дня, так как он вынес приговор по правде». В ссылке на предание о Хусраве и Ширин автор трактата явно опирается на иную, чем у Фирдауси и у Низами, версию сюжета: «Хусрав так полюбил Ширин, что отдал ей в руки бразды правления. Он делал все, что она говорила. Конечно, Ширин стала дерзкой и при таком государе, как Хусрав, полюбила Фархада». Использование такой трактовки персонажей и их роли в этой популярной истории свидетельствует о том, что параллельно могли бытовать разные ее варианты, в том числе и устные.

Содержанием книги являются наставления, адресованные в первую очередь правителям. Правитель государства изображается как идеальный устроитель земного миропорядка, он выступает в роли защитника подданных, хранителя их безопасности и благополучия. В смутные времена государь должен восстанавливать утраченную социальную гармонию, что соответствует его традиционному назначению: «Затем, когда пройдет нехорошее время и наступят дни спокойствия, Всевышний ниспосылает государя правосудного, разумного; он дает ему знания. Чтобы тот распознал все вещи, расспросил у каждого, каковы были установления государей во все времена, дает ему удачу победить всех врагов, прочитать свитки, устроить весь распорядок и обычай царства, выявить способность каждого лица и каждого посадить на свое место». Интересно, что похожее представление о правителе как спасителе подданных от последствий природной катастрофы присутствует и в касыде Катрана Табризи о землетрясении в его родном городе. Мотив этот, по-видимому, восходит к мифологическому повествованию о царствовании Йимы, который не только избавил мир от Потопа, но и разделил общество на сословия, обеспечив разумное разделение труда. Характерно, что и описания бедствий, постигших государство, полностью соответствуют тому представлению о нарушении социальной гармонии, которое культивировалось в «касыдах катастроф».

Что касается добродетелей монарха, то, помимо традиционно упоминаемых в панегириках справедливости, мудрости, неустрашимости в бою, непримиримости к врагам и милости к друзьям, Низам ал-Мулк выделяет такое необходимое качество правителя, как неторопливость в делах, и посвящает ему отдельную главу: «Не следует спешить. Когда государь услышит какое-либо известие или ему что-либо покажется, надо проявлять относительно того спокойствие, пока он не узнает истинного положения и не распознает ложь от правды». Похвальность этого качества отмечалась и панегиристами, например Фаррухи и Манучихри. Низам ал-Мулк также призывает своих адресатов к «неутруждению рабов во время службы» и к проявлению щедрости. В совокупности все восхваляемые автором книги качества рисуют идеальный образ правителя, окруженного не менее достойными слугами всех рангов.

«Собрание редкостей, или Четыре беседы»

Придворная жизнь эпохи XI–XII вв. во всей полноте представлена в знаменитом назидательном сочинении «Собрание редкостей, или Четыре беседы» (Маджма‘ ан-навадир йа Чахар макала).

В середине XII в. (1156/57 г.) поэт средней руки, зато блестящий знаток родной истории и культуры Низами ‘Арузи Самарканди пишет книгу «Собрание редкостей», которая по количеству содержащихся в ней глав позже стала именоваться «Четыре беседы». Ни при жизни, ни после смерти автор «Четырех бесед» не пользовался сколько-нибудь значительной известностью, и сведения о его биографии весьма скупы. Достоверно известно лишь