Движение прозы от утилитарности к художественности ощущается даже в таком сугубо функциональном жанре, как суфийская агиография. В житиях эта тенденция проявляется, в первую очередь, в усложнении приемов повествования и превращении отдельных сообщений в целостные жизнеописания, построенные по единой канонической модели.

«Сафар-нама»

«Книга путешествия» Насир-и Хусрава (1004–1077) – одно из немногих дошедших до нас прозаических произведений раннего периода персидской литературы. Время ее создания точно неизвестно, а сохранившийся текст является, по всей видимости, поздней редакцией первоначального варианта, из которого изъяты наиболее яркие свидетельства шиитской ориентации автора. Тем не менее приверженность автора исмаилитским ценностям явно проступает в его описаниях Египта, который рисуется в «Сафар-нама» идеальным государством, образцом всеобщего благоденствия и справедливости: «Никто из них (жителей Мисра) не опасается султана, не страшится шпионов и доносчиков и вполне уверен, что султан никого не станет притеснять и никогда не позарится на чужое добро. У жителей я видел там такое богатство, что, если я расскажу про это или попытаюсь описать, жители Персии мне не поверят. Богатство их я не смог ни сосчитать, ни исчислить, и такой спокойной жизни, как люди ведут там, нигде не видел» (здесь и далее цитаты из «Сафар-нама» даны в переводе Е.Э. Бертельса). Автор детально описывает изобилие египетских базаров, где одновременно торгуют цветами и плодами, созревающими в разные сезоны. Он удивляется честности египетских торговцев, которые никогда не обманывают покупателей, а тех, кто совершает этот грех, ждет заслуженное наказание – ехать по всему городу верхом на осле и публично каяться в содеянном. Иногда автор отмечает даже самые мелкие поразившие его подробности быта, как, например, то, что при покупке продавцы дают покупателю упаковку – «стекло, или фаянсовый горшок, или бумагу, так что покупателю не нужно ничего брать с собой для упаковки».

С точки зрения жанрового состава книга Насир-и Хусрава представляет собой довольно сложную и мозаичную картину. Так, в «Сафар-нама» обнаруживаются характерные черты географических сочинений. Традиционная мусульманская географическая литература состояла из трех ответвлений: «науки об определении положения городов» (астрономическая география), «науки о путях и государствах» (описательная география), «науки о чудесах стран» (космография с оттенком чудесного). Из них в книге Насира представлены две линии. Можно выделить типичные элементы описательной географии, такие, например, как маршрут следования, определение расстояний между различными точками пути, границы между государствами и т. д. Не менее представительны и элементы «науки о чудесах стран», по выражению И.Ю. Крачковского, рассказов об «особенностях, которых нет в других странах». В «Книге путешествия» во множестве присутствуют описания разного рода «диковин» (‘аджа'иб, соответствующий латинский термин – mirabilia) – специфических минералов, растений и животных, характерных только для данной местности и неизвестных аудитории, к которой обращается автор.

Помимо характерных черт географического сочинения в «Сафар-нама» можно наблюдать первые ростки ставшего позже популярным на мусульманском Востоке жанра «дневных записей», получившего в арабских странах название ар-рихла («путешествие», «поездка»), о котором И.Ю. Крачковский писал так: «Часто эти путешествия связывались с хаджжем, но далеко не всегда он стоит на первом месте, что мы уже видели в “Сафар-нама”; еще чаще они представляют впечатления от “годов скитаний”, вынесенные молодым ученым, который в первую очередь стремится познакомить со своими учителями и встречными учеными, нередко забывая про все другие стороны жизни».

При доминирующей роли мотивов паломничества и пристальном внимании к «чудесам стран» Насир-и Хусрав вовлекает в орбиту повествования многообразный и разнородный в жанровом отношении материал, связанный в том числе с впечатлениями от личного общения с разными людьми. В «Сафар-нама» включены краткие зарисовки важных для автора встреч в ходе путешествия. Среди тех, с кем встречался и беседовал или в чьих родных местах побывал Насир-и Хусрав, оказались такие известные личности, как персоязычный поэт из Тебриза Катран (ум. после 1072). Насир посетил город, где правил выдающийся арабский поэт и философ ал-Ма‘ари (973–1058), чье краткое жизнеописание он приводит. Упоминает он также целый ряд ученых и богословов, с которыми автор вел ученые диспуты (в ряде случаев упомянуты и обсуждаемые вопросы). Для оживления рассказа в текст «Сафар-нама» помимо отдельных исторических анекдотов введены диалоги и своеобразные «жанровые сценки» бытового характера, иногда с юмористическим оттенком (см., например, сценку с «харзевильским бакалейщиком»; рассказ о шестидесятилетнем арабе-бедуине, не сумевшем запомнить короткую суру из Корана). Часто такие «вставные» эпизоды, представляющие собой либо краткое жизнеописание, либо анекдот, включают изречение, приписываемое герою рассказа, или остроумный афоризм, являющий собой авторский комментарий к происшедшему. Так, повествование о поэте ал-Ма‘ари, который вёл отшельнический образ жизни, завершается его собственным ответом на заданный вопрос: «Кто-то спросил его: – Господь великий, благословенный даровал тебе все это богатство, почему же ты все отдаешь другим, а сам не пользуешься? – Мне принадлежит только то, чем я пользуюсь, – дал он ответ». Рассказ о молодом невежественном устаде из города Симнана, который представлял себя последователем Ибн Сины, заканчивается авторской ремаркой: «Если он сам ничего не знает, чему же он может учить других?».

И все же смысловым ядром книги, как и в зийарат-нама (путеводитель для паломников), является описание святых мест и мест паломничества мусульман того времени. В «Сафар-нама» читатель найдет детальную картину священного города Мекки с подробным описанием обрядов большого (хадж) и малого (‘умра) паломничества. Часть книги, посвященная Иерусалиму (Бейт ал-Мукаддас), где тоже побывал автор, содержит характеристику всех святынь, связанных с жизнью и деяниями пророков, почитаемых мусульманами, христианами и иудеями. Описание ансамбля Храмовой горы, включающее перечисление всех построек, их форм, расположения и размеров, столь подробно, как будто его составил заинтересованный профессионал, архитектор или строитель. В ряде случаев описание святынь смыкается с описанием «диковинных вещей». Так, упоминая христианский храм Вознесения в Иерусалиме, Насир попутно рассказывает об иконах: «Внутри она (церковь) украшена румийскими шелками и покрыта различными изображениями. Повсюду виднеется чистое золото и во многих местах имеется изображение Иисуса, мир да будет с ним, верхом на ослице… Картины эти покрыты лаком из сандалового масла и защищены большим стеклом, чрезвычайно прозрачным, так что не нужно никакого покрова. Сделано это для того, чтобы на картины не садилась пыль и грязь. Слуги каждый день прочищают эти стекла». Иногда он специально подчеркивает, что говорит о чем-то необычном: «Кроме того, из дивных вещей (навадир) мечети Бейт ал-Мукаддас я видел еще и дерево гурий».

Отметим, что единственная стихотворная вставка в «Сафар-нама» принадлежит перу самого Насир-и Хусрава, располагается в завершающей главе произведения и выполняет композиционную функцию оформления концовки сочинения:

Если долго в этом мире длятся беды и страданья,

Все ж