Полковник был мрачен и потребовал рассказать ему правду и ничего кроме нее.

Я понял, если не расскажу хоть что-то правдоподобное, он от нас не отвяжется. Пришлось взять весь «огонь» на себя и с простодушным видом признаться, что во время пребывания на Арктаке я надышался какими-то парами в подвале Базы, после чего мне приснился странный сон про слизистых пришельцев, готовящихся завоевать мир посредством Треглонатора.

Выслушав мои дивные фантазии, Полковник, как мне показалось, облегченно вздохнул, посмотрел на меня с жалостью и о чем-то пошептался с академиком. Я расслышал только вопрос Коменданта: «А это не заразно?». В ответ академик отрицательно покачал головой.

Меня тут же увели и засадили в отдельную палату со шлюзом, а к прочим витаминам добавили синенькие таблетки. Лечиться я не хотел, стараясь всеми силами удержать в памяти произошедшие события, которые, как мне казалось, представляли большую важность для всего человечества. Поэтому таблетки я тихо выплевывал. Но, к несчастью, это как-то обнаружили и заменили их уколами, против которых я был совершенно бессилен.

Лекарства планомерно делали свое дело и уже через три дня все приключения на Арктаке и в пасти Лорка стали стираться в памяти и казаться кошмарным сном. Уходили в небытие твагги, рнуты, треглонатор и Литир. Я понял, что смерть Тона всем привиделась, а по кораблю, и правда, разлили смазку. И что все прыжки по галактике — это просто фантазии.

Постепенно я сам уверовал в галлюцинации от отравления какими-то природными газами.

Видя мою приторможенность и спокойствие, врачи обещали, что если дело так хорошо пойдет и дальше, то скоро они меня отпустят восвояси.

И правда, через неделю, в пятницу утром меня впервые выпустили из палаты и разрешили поговорить с друзьями.

* * *

Наш экипаж в полном составе стоял в коридоре у раскрытого настежь окна.

— Вы не поверите, — начал тут же болтать Юом, — обо мне в наших новостях уже заметку написали.

— О том, как ты на глазах всей Базы Нарарту умыкнул их знамя? — не упустил случая съязвить над бахвальством Тон.

— Нет, — как всегда простодушно ответил Юом, — они обсуждают, какие с шикарные перспективы ждут обладателя такой потрясающей майки.

— Ты смотри в оба! — придав лицу побольше серьезности и стараясь не рассмеяться, посоветовал ему Эк, — При такой рекламе скоро за твоим счастливым гардеробом начнется охота.

— Ха! — с вызовом сказал Юом, — я умею не только находить, но и прятать, — и распахнул халат.

Блеснуло голубым, и на солнце засияла золотая надпись «Моему Адмиралу».

— Кто тебе разрешил?! — удивленно воскликнул я.

Юом многозначительно кивнул в сторону симпатичной молоденькой медсестры на посту неподалеку. Я присвистнул.

— О, я вам сейчас такое покажу! — начал Юом и полез за чем-то в карман халата, — Где же это?

И пока он выгребал оттуда кучу конфет, из кармана выпала какая-то пластинка и улетела Эку под ноги. Тот поймал ее носком тапка, поднял и как-то необычно хмыкнул.

Заинтригованные, мы с Ланой с разных боков придвинулись к нему.

На пластинке была изображена белокурая девушка, немного растрепанная, с перепачканным лицом. В руках, наперевес, она держала оружие и выглядела очень решительно и даже сурово, что совершенно не вязалось с ее юностью и красотой. По недовольному выражению лица было понятно, что ее оторвали от какого-то важного занятия для того, чтобы сделать этот портрет.

— Кто это? — поинтересовался Тон.

Юом озадаченно отвлекся от содержимого своего кармана и бросил:

— А, моя сестра.

— Ух ты, какая суровая красота! — заметил подкравшийся к нам со спины Ким Онка.

Он бесцеремонно подвинул меня, ловко вырвал из рук Эка пластинку и принялся рассматривать.

Тон вздохнул, сжал кулак, а потом выждал момент и резким движением кисти вернул себе портрет. И с невинным видом протянул в сторону Юома:

— Это он потерял!

Юом суетливо и небрежно затолкал сестру обратно в карман. А мне показалось, что Тон проводил ее взглядом полным сожаления.

Бывший Адмирал в ответ на выходку, неожиданно сделал брату боковой захват за шею. Эк, в ответ, подпер снизу кулаком Кима в челюсть и резко двинул вверх.

— Они так друг друга любят, правда? — шутливо заметила Лана.

— Вы знаете, — сказал я, — какие все-таки странные сны нам на Учениях снились. Я, правда, почти уже ничего не помню.

— Я тоже, — поддержала Лана, — мне однажды про галактику новую приснилось.

«Значит, ее тоже лечили», — понял я.

— А теперь к новостям науки. — вдруг повысил голос ведущий новостей, до сих пор бубнивший на экране за нашей спиной. — На прошлой неделе астрономы Земли обнаружили в глубинах вселенной новую галактику, которую за необычную форму назвали Георгиной…

Мы с Ланой вздрогнули и дружно обернулись.

На экране в просторах космоса вращалась, вытягивая вверх свои рукава, до боли знакомая галактика, бывшая когда-то Лоргом.

Глава 60. Когда это кончится

Вскоре все осталось позади: и лечение, которое врачи посчитали успешным и испытания моей воли, противодействовавшей этому. Я попрощался с таблетками, отчего голова снова стала ясной. Нас всех наконец-то выписали. Слава Небу, никого не комиссовали, что было для меня большим облегчением. Постепенно жизнь стала входить в привычную колею.

* * *

Торжественное собрание по поводу окончания Учений назначили на воскресенье. В прекрасное ясное утро всех в парадной форме выстроили на плацу для оглашения результатов Учении и награждения.

Наша черная парадная форма была единственным, что безоговорочно нравилось мне в Академии. Представьте себе строгий, чуть приталенный китель с золотым галуном и погонами на плечах, отделанных таким же золотым позументом. На нашивке правого рукава сияла золотая пятиконечная звезда с изображением крылатой ракеты и большими буквами ВНАМИ. Такая же звезда, отлитая из металла, с рифлением, украшала кокарду фуражки и пряжку золотого ремня.

Смотрелась все это невероятно красиво и торжественно, и было приятно, когда приезжая в отпуск, я ловил на себе восхищенные девичьи взгляды.

* * *

В этом году наблюдателем наших