— Точно, — прошептал он.

Они сидели рядом, просунув ноги под металлическую ограду и свесив их с края крыши.

— Понедельник. Через несколько часов надо в школу, — произнесла она. — Полагаю, если мы останемся дома, это будет очень подозрительно?

— Ага, — согласился он. — Кроме того, тебе безопаснее находиться среди людей. Сто Кузенов не нападут на тебя днем на глазах у смертных.

— А как же ты? — тихо вымолвила Элен. — Сотня теперь явится за тобой и твоими родными?

— Ничего еще не ясно, — устало пожал плечами Лукас. — Но что бы они ни затеяли, они тоже могут стать отверженными. А чем больше отверженных — тем дальше Атлантида. Вообще, считаю, они сосредоточатся на Дафне, Гекторе… и на тебе.

Элен замолчала. Но в итоге решилась опять задать вопрос.

— А завтра… что отвечать о Гекторе? Или о Пандоре? — прошептала она, ощущая, что каждое упоминание родных имен причиняет Лукасу боль.

— Пандора вернулась в Европу, чтобы учиться в Сорбонне, — хрипло ответил он. — А Гектор слег с ужасным гриппом. Он будет отсутствовать несколько дней… пока мы не согласуем наши планы с твоей матерью.

— Я ей не доверяю, — заявила Элен, глядя на восходящее солнце.

— И Кассандра тоже, — откликнулся он. — Она уверена: Дафна что-то скрывает.

— Как ты думаешь, моя мать опасна? — произнесла она. И наконец повернулась к Лукасу и тревожно посмотрела на него.

— Полагаю, она полностью поглощена тем, чтобы освободить Рогусов и отверженных, — предположил он, тщательно подбирая слова. — И она не лжет.

Элен согласилась.

— Я, наверное, слишком пристрастна, я не могу рассуждать о ней рационально.

— Вот это — самое забавное в жизни Сционов, — подытожил он, любуясь нежно-розовым прохладным рассветом. — Наши битвы рвут мир на части, но для нас они являются обычными семейными ссорами. Никто из нас не способен действовать разумно, когда дело касается близких.

Она в очередной раз удивилась его проницательности и едва не рассмеялась. Но тут же осадила себя и поднялась.

— Надеюсь, с тобой все будет в порядке? — поинтересовалась она.

Он улыбнулся ей и кивнул, прежде чем снова уставиться на горизонт.

— С добрым утром, Лукас, — нежно и грустно произнесла она, направляясь к двери.

— С добрым утром, Элен, — отозвался он, не позволяя себе оглянуться и проводить ее взглядом.

Элен, любимица богини любви, спустилась вниз и легла в свою одинокую постель. А Лукас, сын солнца, откинулся назад, опершись на локти. Он наблюдал за тем, как его божественный отец заливал ярким светом деревянную обзорную площадку на крыше ее дома.