В кампании 1737 года, как и в предшествующих, действовали две армии: Ласси с менее значительной по численности армией должен был атаковать Крым, а Миних с 60–70-тысячной армией должен был держать путь к Очакову.

Очаковский поход Миниха, как и его поход к Перекопу и в Крыму, сопровождался теми же трудностями: недостатком в телегах, фураже, лошадях, а также стоявшей в марте — апреле непривычной для этих мест стужей. В дополнение ко всему плохая вода вызывала болезни и смерти. Было и отличие — обозы не подвергались нападению крымцев.

Миних и на этот раз не располагал сведениями об Очакове. Ему было известно — Очаков представлял небольшую крепость, опоясанную рвом глубиной в две и шириной в четыре-пять саженей. В действительности крепость не принадлежала к числу крупных, но была защищена не только рвом, но и тремя оградами, о существовании которых он не подозревал, а ее гарнизон состоял не из 10, а 22 тысяч защитников, располагавших артиллерией в 98 единиц.

Штурм крепости Миних наметил на 30 июня. В личной храбрости ему не откажешь — с обнаженной шпагой Миних возглавил штурм, но ему пришлось стоять на открытой местности и быть мишенью для неприятельской артиллерии. Штурм явно захлебывался, Миних в отчаянии произнес: «Все пропало!» Но ему опять повезло — в крепости возник пожар, из-за чего взорвался погреб, в котором хранилось свыше 500 бочек пороха. Взрыв разрушил часть города и унес жизни 6 тысяч его защитников. Неудачной оказалась и вылазка осажденных численностью в 13 тысяч человек. После того как атака осажденных была отбита, в их рядах началась паника. Турки подняли белый флаг, прося 24-часового перемирия, но фельдмаршал отклонил просьбу, предоставив туркам на размышление два часа. После того как часть гарнизона пыталась спастись бегством на стоявших на рейде турецких кораблях, но была загнана казаками в крепость, турки решили сдаться. Турки понесли огромные потери: из 22 тысяч гарнизона в плену оказалось только 3174 человека. Значительные потери понесли и русские — погибло около 2900 человек[294].

При овладении Очаковом Миних допустил две ошибки: штурмовал самый укрепленный участок крепости, в то время как надо было атаковать ее со стороны моря. Для Миниха, кроме того, оказалось неожиданным существование оград. Поэтому нельзя не согласиться с Манштейном, оценивавшим овладение крепостью так: «Нужно было счастие Миниха, чтобы покончить с нею, потому что после сделанных им ошибок он заслуживал, чтобы его разбили и заставили снять осаду». Промахи Миниха отметил не только Манштейн, но и приставленный к русскому командованию наблюдатель от союзной Австрии полковник Беренклау[295].

Миних отправил несколько победоносных реляций, в которых подчеркивал прямо и косвенно личные заслуги. То он писал, что удалось завладеть «наиважнейшим местом, которое Россия когда-либо завоевать могла», то подчеркивал, что крепость «к обузданию турок и татар весьма важная, понеже из оной в 3-й день в Царьград водою прибыть можно», то назвал очаковскую операцию «великой над неприятелем викторией», так как в плену оказались такие знатные турки, как сераксир бунчужный, трехбунчужный паша, каких «цесарская армия никогда в плену не имела»[296].

Получив реляции, в Петербурге уповали на новые успехи — Миниху было велено отправиться добывать Бендеры, но у Миниха на этот счет было совсем иное мнение, поддержанное генералитетом: ослабленная армия, потерявшая в кампанию 11 тысяч человек из регулярных войск, 5 тысяч казаков, 10 тысяч крестьян-погонщиков при обозах, имевшая 2 тысячи раненых и 8 тысяч больных, вести наступательные операции не могла. Если к этому добавить выжженную в округе Очакова степь, отсутствие источников пополнения армии провиантом и фуражом, то приходится согласиться, что уход из Очакова являлся единственной возможностью сохранить остаток армии.

Отслужив 4 июля благодарственный молебен по случаю победы, Миних на следующий день вывел армию из Очакова для следования на Украину. В Очакове был оставлен гарнизон в 5 тысяч человек, из которых тысяча значилась больными.

Миних полагал необходимым усилить крепость новыми сооружениями, для чего требовал присылки «достойных мастеров» и морских офицеров, — Очаков он считал необходимым превратить в морскую гавань.

Забота фельдмаршала об укреплении Очакова была не напрасной — в октябре того же года 20 тысяч турок и столько же татар предприняли осаду Очакова. Она продолжалась две недели, с 15 по 29 октября, в течение которых осаждавшие дважды безуспешно штурмовали крепость, но защитники устояли. Половина из осаждавших полегла у крепости, а остальные оставили затею вернуть ее и сняли осаду[297]. Иностранный наблюдатель отметил стойкость и храбрость оборонявшегося гарнизона. «Я сомневаюсь, — записал он, — чтобы на свете было другое войско, которое, подобно русскому, в состоянии было или решилось бы переносить такие непомерные труды, какие перенесены русскими в Очакове»[298].

Операция армии под командованием Ласси не принесла ожидаемых успехов, хотя действовал фельдмаршал безошибочно, нешаблонно и старательно оберегал жизнь солдат. Ласси решил вторгнуться в Крым не через Перекоп, который турки успели восстановить, а в обход его, с тыла: он решил переправиться через узкий пролив между Арбатской косой, отделенной от Крыма Гнилым морем (Сивашом). 4 мая он с 25-тысячным войском вышел из Азова. В его распоряжении находилась флотилия из 440 мелких судов, на которых разместилось 10,5 тысячи солдат.

Многие генералы считали этот маршрут гибельным для армии, ибо, по их мнению, невозможно преодолеть 106-верстное расстояние по Арбатской косе. Если бы такое случилось с Минихом, то он бы не преминул напомнить генералам, кто здесь главнокомандующий. Ласси поступил деликатно: своим оппонентам он заявил, что все военные операции всегда сопряжены с опасностями и предложенный им план так же опасен, как и другие. Ласси предложил генералам, отказывавшимся от похода с ним, отправиться на Украину, пообещав предоставить им конвой из 200 драгун. Пристыженные генералы согласились участвовать в походе.

Маршрут, избранный Ласси, оказался совершенно неожиданным для неприятеля, и русская армия беспрепятственно вошла в Крым, разрушая и сжигая то, что осталось в сохранности после похода Миниха в 1736 году. Однако появление большого количества больных, непривычная для северных жителей жара вынудила Ласси созвать военный совет, вынесший 16 июля постановление об уходе из Крыма.

Ко времени проведения кампании 1737 года в Европе и Азии произошли существенные изменения: осенью 1736 года Турция заключила мир с Персией и Россия лишилась своего союзника. Но потерю Кулы-хана компенсировало вступление Австрии в войну против Турции. Согласно союзному договору, заключенному еще в 1726 году, Австрия и Россия обязывались оказывать помощь в войне с общим неприятелем. Россия выполнила свои обязательства, прислав в помощь Австрии в 1735 году 20-тысячный вспомогательный корпус. Но в 1736 году австро-французская война закончилась миром, и теперь русская дипломатия домогалась от Вены ответной акции — объявления войны Турции. Поскольку Австрия имела свои виды на подвластные Османской империи территории, она не заставила себя долго уговаривать: осенью 1736 года она предложила России прислать в Вену своего представителя для выработки общего плана военных действий. В январе 1737 года переговоры завершились подписанием конвенции, по которой Австрия обязывалась направить свою армию в Венгрию для достижения общего «безопасного и славного мира». Для этого союзники должны были действовать так, чтобы лишить неприятеля возможности бросить силы против одного из них. Поскольку Австрия ожидала сосредоточенного нападения турок на свои земли, то Россия обязывалась отправить войска в тыл туркам — вторгнуться через Молдавию в их владения. Участники конвенции, кроме того, обязались не заключать сепаратного мира и сообща вести переговоры о нем.