делах, произнесла она. — А ну-ка, повернитесь ко мне спиной… медленно… Теперь выводите меня на главную улицу… медленно… Попробуете шалить, и это пика будет торчать у вас в затылке по самую рукоять. Идите!

— Видите ли, — перебирая ватными ногами, говорил сэр Констан, — нам надо объясниться. Скажите…

— Вопросы буду задавать я, а вы — на них отвечать. Вино в кувшине было вашим?

— А…

Острие кольнуло его в затылок, уже гораздо сильнее.

— Я же просила: не поворачивайтесь, идите вперёд. Вашим?

— Да, но не совсем…

— Этого достаточно. Следующий вопрос: какой ВАМ смысл в моём похищении? Выкуп?

— О нет, сударыня…

— Ваше высочество.

— О нет, ваше высочество!.. Погодите, главная улица вот здесь, за этим домом! Прошу вас, только выслушайте меня!

— Ну, хорошо. Но будешь дёргаться — прибью. Итак?

— Разрешите мне обернуться, ваше высочество!

— Не разрешаю. И требую, чтобы вы встали на колени.

— Но…

Как раз в эту минуту они переходили большую лужу.

— Живо!

И сэру Констану де Борну ничего не оставалось, как позорно плюхнуться коленями в зловонную, покрытую пузырями, чёрную жижу…

— Ну! Я жду ваших объяснений!

— Исидора! — прерывистым голосом начал он. Глубоко вздохнул и продолжил так:

— Я полюбил вас с первой минуты, как только вас увидел! Вы — прекраснейшая женщина на свете, и этом, и том! Вы ангел! Все эти дни я только и думал, как бы нам объясниться! На нашем пути…

— На ВАШЕМ пути! — поправила его принцесса.

— О да… Мой беспутный брат… и его… эта дура Гвискарда… которую никогда не отдаст за меня виконт Арчимбаут… Я понимаю, вы богаты, вы древнего рода, и что вам за дело до какого-то перигорского сеньора, у кого всего лишь этот крошечный Лимузен, да жалкий полуразрушенный замок… И вот я решился открыть вам своё сердце, но вас так сильно охраняют, что я пошёл на эту хитрость, надеясь…

— Не оборачиваться!

— …надеясь, что вы всё-таки простите и поймёте меня. Единственно любовь, и только любовь с первого взгляда толкает меня на подобного рода действия…

— Подобного рода? Там, позади, лежат шесть человек, и они уже никогда не поднимутся на ноги. Что вы желаете сказать кроме этого? Ну, смелее, смелее! Сегодня вам ещё сражаться на турнире!

— Моя принцесса! Уедемте отсюда, уедемте из этих мест, клянусь, я буду служить… вашему высочеству верой и правдой, буду для вас самым нежным и заботливым супругом на свете! Скажите, вы хоть чуточку верите в мою искренность? Доверьтесь мне, я умоляю, я умоляю вас на коленях!.. Принцесса Исидора!

— Встаньте с колен, сэр рыцарь… Фу, как от тебя воняет!.. А теперь закрой глаза и не вздумай открывать их, пока я не скажу… Ты, недоносок! Подумай на досуге, почему я оставляю тебе жизнь!

И сильный тычок в спину тупым концом пики повалил его ничком в ту же лужу.

Некоторое время он лежал в грязи, боясь пошевелиться, пока вдали затихал приглушённый стук копыт, показавший, что опасность миновала. Потом он приподнялся, открыл глаза…

Единственное, что он успел заметить — странный силуэт, напоминавший женщину и лошадь, слитых воедино… силуэт этот метнулся в конце улочки за угол и тотчас же пропал…

3

В это же самое время главный герольдмейстер Франции, встревоженный сообщением сэра Тинчеса, уже поднял на ноги всю городскую стражу, тем более что нашлись ограбленные тела трёх его непосредственных подчинённых. Раздавая приказы и предчувствуя неизбежный скандал, де Трайнак находился неподалёку от западных ворот, в то время как из переулка, как ни в чём ни бывало, слегка подгоняя хлыстиком серую в яблоках кобылку, в белом платье, красной мантии и с золотым вычурным веночком на голове появилась сама Королева Любви и Красоты.

— Боже! — воскликнул он. — Где! Вы! Были?!.

— Ой! — отвечала она ему с очаровательной улыбкой. — Знаете ли, один из моих обожателей, что очень неосторожно с его стороны, пытался меня похитить… я так его понимаю, бедняжку… Словом, их вы найдёте там… — указала она хлыстом, — в переулке…

Де Трайнак отдал команду и несколько всадников помчались в указанном ею направлении.

Несмотря на всё ещё ранний час, взбудораженный этими скАчками город был весь на улицах. Рядом с герольдмейстером гарцевали на своих конях сэр Тинчес и сэр Бертран де Борн (настоящий).

— Что это ещё за обожатель? — подозрительно спросил рыцарь.

— Ах, он такой душка… да ты его хорошо знаешь… потом расскажу.

— Почему с этого утра вы все так чисто говорите по-нашему? — поинтересовался де Трайнак.

— Знаете, сэр главный герольдмейстер, произошло чудо! Нам, всем одновременно, явился во сне святой Мартен! Об этом случае надо будет как-нибудь перемолвиться с епископом де Бове…

Появились конные стражники.

— Нашли!

— Там, в улочке, шесть трупов!

— Трое из них — в одежде наших герольдов!

— Один убит собственным мечом, остальные — дротиками!..

— Убийство одновременно шестерых человек?.. — не веря собственным ушам, спросил де Трайнак, изумлённо взирая на Исидору.

— Ах! Я так виновата! Да, я признаюсь!.. во всём! во всём!.. Да, это я, хрупкая беззащитная девушка, это я заманила в глухую, полутёмную улицу шестерых вооружённых мужчин и убила их одного за другим! Ах, вяжите меня, вяжите!..

И она, в самозабвении, протянула герольдмейстеру две свои тонкие изящные ручки, сложенные крестом…

Многое, многое он успел повидать на свете. Но чтобы такое…

Ещё немного времени он просто глотал воздух, не зная, что отвечать на эту тираду. Потом старый и седобородый вельможа просто поставил руки в боки и грохнул, и вслед за ним загрохотала вся улица:

— Ах-ха-ха-ха-ха-ха!.. Ах-ха-ха-ха-ха-ха!.. Ах-ха-ха-ха-ха-ха!..

— О-ох!.. О-ох! — медленно приходил он в себя. — Ох!.. Ладно, пусть будет так. Будем считать, что вашими руками (да уберите вы их, наконец!) свершилось Правосудие Божье!.. О-ох… А знаете, мне почему-то кажется, что когда-нибудь именно женщина, похожая на вас, спасёт Францию!..

— Да, может быть, — тихо согласилась она. — Да вот только нелегко придётся ей, бедняжке…

— Да, кстати, — спросил он, — а как вы догадались, что герольд — поддельный?

— Ну, начнём с того, что он, зачитывая ваш приказ, держал пергамент вверх ногами…

— Ну, коли всё закончилось благополучно… Или почти всё… — молвил главный герольдмейстер, — тогда что же… Слава Королеве Любви и Красоты! Слава! Слава! Слава!

— Слава!!! — понеслось по городу.

— Ты б поспал ещё чуть-чуть, дорогой! Ведь есть немного времени…

— Поспишь с тобою… Скажи, это был ОН?

— Ну не волнуйся, он, он… Потом расскажу тебе всё подробно…

— Предчувствую… ты наверняка могла убить его. Так?

— Ну так, так…

— И оставила в живых. Почему?

— О милый мой, любимый мой, супруг мой и защитник! Тогда с кем же ты