безмолвии, пока Дес не затормозил на обочине. Облако пыли взметнулось из-под колес и тут же проникло в открытые окна. Флори закашлялась, и пришлось выбираться из машины, чтобы подышать свежим воздухом. Они не проехали и середины пути, остановившись возле бульвара. Крохотная булочная на углу манила распахнутыми окнами, украшенными гирляндами из печенья в форме рыбок. Дурманящий запах сдобы витал в воздухе и дразнил пустой желудок.

Спустя пару минут они уже сидели за уличным столиком, поглощая рогалики с шоколадно-ореховой пастой. Рядом остывал кофе с двумя сахарными кусочками в форме рыбок, выброшенными на берег блюдца.

– Любимая булочная мамы, – торжественно объявил Дес, будто представляя друга при знакомстве. – Мы видимся здесь по выходным.

Флори с улыбкой отметила, что это хорошая традиция.

– Ну, если не учитывать, что это единственное место наших встреч.

– Не буду спрашивать, почему ты не приходишь в родительский дом.

Дес промолчал, притворившись, что увлечен важным делом. Он придвинул чашку к себе, наклонился, окунул кончик языка в кофе и, заключив, что еще слишком горячо, решил не рисковать. За это время в его голове созрел целый рассказ.

– Год назад булочную закрыли. Всю зиму она простояла с заколоченными окнами, а потом я поступил как ребенок… нет, как дурак. С чего-то я решил, что встречи с мамой зависят от этого места, и не мог допустить, чтобы оно закрылось. Вот и выкупил его.

Неожиданно в нем проявилась новая, непознанная грань личности: нечто хрупкое, мягкое и уязвимое, что обычно прячут за семью замками.

– Ты не подумай, что я хвастаюсь, – спешно добавил он, почесав кончик носа, – просто хочу сказать, что не такой уж я неудачник, каким меня считает отец.

Но Флори думала совсем о другом, и ей бы потребовалось немало времени, чтобы объяснить все это.

– Не оправдывайся за чужое мнение о тебе. Мы всегда будем неудачниками для тех, кто не понимает наших ценностей.

Дес благодарно улыбнулся и приободрился.

Флори хотела спросить у него так много, что терялась и не знала, с чего начать, а тут еще булочница мельтешила перед глазами. С самого их появления здесь длинноногая блондинка навязчиво маячила у соседнего столика, явно добиваясь внимания Деса. В конце концов она не выдержала и подошла. Предлог отвлечь его рабочими вопросами не сработал, и булочница, скользнув по Флориане оценивающим, едва ли не ревнивым взглядом, ушла.

– Передавай привет Девену! – крикнул Дес вслед.

Вряд ли его услышали. Булочницу уже перехватили покупатели у прилавка.

– Муж Лии держит охотничий домик в Хмельном квартале, неподалеку от моей таверны, – пояснил Дес и улыбнулся как будто виновато.

Флори вспомнила фасад с чучелом оленя и висящей под ним табличкой «Девен и ружье». Местные заведения всегда поражали оригинальностью, и сейчас ей выпал шанс узнать, как таверна Деса получила свое название. Не похоже, что у булочной «Утро на бульваре» и «Паршивой овцы» был один владелец. Дес рассказал, что вывеску булочной не менял специально. Многие посетители даже не знали, что теперь всем заправляет не потомственный пекарь, а владелец питейного заведения. А вот с «Паршивой овцой» вышло иначе.

– Когда я выкупил таверну, то первым делом выбросил старую вывеску. Правда, погорячился и сделал это прежде, чем придумал новое. Потом вспомнил дурацкую привычку называть заведения именами владельцев. Ну, знаешь, когда идешь по улице – и вывески пестрят чьими-то именами, будто повсюду торгуют людьми…

Дес уловил удивление Флори и рассмеялся:

– Вот и мы с таверной тезки. «Паршивая овца» – неудавшийся сын, позор семьи и все такое. Это говорит обо мне даже больше, чем новое имя.

Флори удивилась, как Дес умудрился сменить имя. С удостоверяющими жетонами это было невозможно. Тот, кто родился бедняком, даже заработав приличное состояние, не мог получить «богатое» имя. Точно так же и Дес, родившись в семье богачей, не смог бы скромно отсечь лишние буквы.

– У меня исключительный жетон, – хмыкнул он. – Родители разругались, пока спорили, как меня назвать. Отец все боялся продешевить. Представь, что для такого сноба значило бы промахнуться с количеством букв в имени наследника. И знаешь, что он придумал? Попросил выгравировать инициалы. Я не человек, а аббревиатура. Д.М.Г. Он даже фамилию не стал записывать полностью – переживал, что короткая. Так что я мог назваться любым именем, которое подходило под инициалы. – Он протянул руку и представился: – Десмонд Говард.

– Это имя подходит тебе намного больше, – сказала Флори, пожимая его ладонь.

– Отец считает, что, оставшись Максимиллианом, я бы бросился с энтузиазмом заниматься его лесопилкой. Лесопилка, – повторил он и скривился, будто кислятину проглотил. – Мы с отцом часто ругались, а потом я свалил из дома. Колесил по разным городам с музыкантами, играл на улицах и в тавернах, ловил редкие письма от матери, пока не получил известие о ее болезни. Я вернулся только ради нее, но жить в их доме отказался и поселился на чердаке таверны. Ну, его ты знаешь. Вначале работал управляющим, потом сдал вещи «Дейлора-Максимиллиана» в ломбард, а на вырученные деньги выкупил таверну. Но даже тогда я остался балагуром, неучем, размалеванным болваном, пивной пробкой… Да, мой отец не скупится на комплименты.

Он замолчал, отвлекшись на еду, а Флори задумалась над тем, что услышала. Для нее открылась истинная причина, почему Дес так относился к домографу. Риндфейн Эверрайн – выходец из богатой семьи, образцовый сын: гордость родителей, домосед с прекрасным образованием, престижной работой и очаровательной невестой, удваивающей семейный капитал. Воплощение всего того, кем самого Деса хотели видеть родители; кем он мог бы стать, подчинившись их воле. Что бы ни делал Рин, это служило Десу укором: «Смотри, каким нужно быть, чтобы родители тобой гордились. Смотри, что ты предал…» Понимал ли он сам причину своего отношения к Рину? Пожалуй, нет. Дес не был похож на человека, который копает так глубоко.

Отодвинув от себя тарелку, он сказал:

– Должен кое в чем признаться. После первого суда я поехал к отцу, чтобы попросить помощи. Его связей наверняка хватило бы, чтобы вытащить Дарта. Но я даже из машины не вышел. Струсил, аж до сих пор стыдно.

Отчего-то Флори вспомнила Кормонда Тодда. Она не представляла, что можно встретиться со своим страхом после того, как он мучил тебя и остался, несмотря на все попытки забыть о нем. Но жизнь слишком странная штука: страх приходит снова затем, чтобы дать возможность побороть его.

– Прости, что втянул тебя в семейный скандал, – продолжал Дес. – Так нужно. Мой отец никогда не помогает просто так, и я был вынужден пообещать, что помогу в ответ… Тебя он просил о чем-нибудь?

Флори покачала головой. Она хотела