мама делала все, что только могла, лишь бы та поправилась. Братья знали об этом, потому что иногда подслушивали за дверью комнаты тети Нелли, где она всегда лежала в постели. Мама уговаривала ее то попить, то поесть. Болезнь тети Нелли началась в прошлом году, сразу после Рождества. Они сидели за обеденным столом, и тетя Нелли почти не притрагивалась к еде – казалось, ей трудно глотать. Мать спросила, как она себя чувствует.

– Тут как-то нехорошо, – ответила тетя Нелли и показала на горло.

– Горло болит? – переспросила мама.

– Нет, – ответила тетя Нелли, – как будто комок застрял и никак не проходит. Так бывает, когда хочется плакать, а ты сдерживаешься.

Мама носила ей воду, чай, колу и супы, но вскоре тетя Нелли уже и это не могла проглотить. Позвали доктора посмотреть, чем тут можно помочь, но мальчики старались держаться от него подальше: когда-то он несколько раз приходил делать им уколы.

Доктор скрылся в комнате тети Нелли, а когда вышел вместе с мамой, она заплакала, услышав его слова:

– Шесть месяцев.

Тетя Нелли умерла в конце весны сорок первого года, и мама, которая всегда называла ее сестрой, долго горевала. Мальчики рвали для матери фиалки и дикие розы с живой изгороди и таскали цветы целыми охапками. Ныряли в речку, искали на дне какие-то особенные камешки и украшали ее комнату. Им хотелось только одного: чтобы мама снова начала улыбаться. Отец был все время рядом, возил ее в короткие поездки.

В конце концов мама снова стала прежней, но каждую неделю после церкви непременно шла на могилу тети Нелли. Ее похоронили рядом с их бабушкой и дедушкой. Мальчики видели, как мама сидит там, говорит что-то, но слова они не слышали. Иногда с ней приходил и отец. Вернувшись, родители выходили на крыльцо, раскачивались в креслах-качалках, держась за руки, и молчали.

Мальчики смотрели на все это, слегка обеспокоенные тем, что их родителям грустно, но ведь они и сами грустили. Они любили тетю Нелли.

Однажды мама получила какое-то письмо, и ее реакция очень взволновала мальчиков. Прочитав послание, мама опустилась на стул и долго смотрела на кухонную дверь, не говоря ни слова, даже не отвечая на вопросы детей. Вошел отец, и мама помахала листком в воздухе. Родители ушли к себе в комнату, а мальчики дождались в коридоре под закрытой дверью. Они слышали приглушенные голоса и мамин плач. Чуть позже они все вместе отправились в округ Харнетт. Мама сказала, что раньше там был ее дом, а теперь там живет дяденька по имени Буч Крэндалл. В тот день приехал еще один человек, представившийся мистером Юджином Коббом. Он посмотрел на мальчиков таким пронизывающим взглядом, что тем стало не по себе.

Братья не знали, кто такие эти мистер Кобб и мистер Крэндалл, но мистер Кобб держался как очень важная персона, и они решили, что он такой и есть. Мистер Крэндалл не сводил глаз с их матери.

Мистер Кобб не сказал мальчикам ни слова, а маме сказал только:

– Рад знакомству. Распишитесь здесь.

Затем он протянул ей конверт. После этого он наконец повернулся к мальчикам и посмотрел им в глаза. Потом сунул руку в карман и достал две конфетки – их любимые ириски. Сказал родителям:

– Прекрасные мальчики. Всего вам наилучшего, – и ушел.

Мама словно бы вздохнула с облегчением.

Мистер Крэндалл сказал:

– Так, значит, дело улажено.

– Да, – только и ответила мама.

Перед тем как уезжать домой, она пошла на могилу за домом. Отец молча стоял рядом с ней, пока она доставала платок и вытирала глаза.

Дэлвуд взял мать за руку, покатал конфетку языком во рту, указал на надгробие и спросил:

– Мама, кто такой Уоррен Кобб?

– Человек, которого я когда-то знала. Однажды я расскажу вам с Джереми о нем. – Она протянула конверт отцу: – Можно будет отложить это мальчикам на учебу.

Они попрощались с мистером Крэндаллом и мистером Коббом и вернулись в большой фермерский дом на реке Кейп-Фир, где мальчики сразу же убежали наверх – переодеваться в плавки. Снова выскочив за дверь, они помчались вдоль берега к своим веревочным качелям. Дэлвуд добежал первым, ухватился, раскачался над водой и на несколько секунд взлетел прямо в небо. Нырнул в реку и тут же всплыл, как пробка. Джереми прыгнул следом, а потом они проделывали это снова и снова, каждый раз поглядывая на край покатого холма, на родителей, наблюдающих за ними. Биби бегала по траве от мамы к папе, и отец догнал ее, поймал и закружил, чтобы она тоже полетала в воздухе, как братья. Мама держала на руках Джошуа, который, как говорили взрослые, был больше всех из детей похож на нее.

Оставшийся день до вечера они всей семьей провели на реке: мальчики смеялись, играли, и радость их была безудержной и беззаботной. Они были счастливы и довольны. Им без конца повторяли, как сильно их любят, да они и сами чувствовали это сердцем. Как-то отец рассказывал им о корнях длиннохвойной сосны. Говорил, что главный корень, стержневой, как его называют, толщиной бывает с само дерево и уходит под землю глубоко-глубоко, до пятнадцати футов. Говорил, что эти деревья могут прожить пятьсот лет, что для мальчиков означало целую вечность. Братья то и дело прерывали игру, чтобы поглядеть на родителей, и видели людей, чья любовь была такой же глубокой и прочной, как корни их любимых длиннохвойных сосен, и твердо знали, что эта любовь – навсегда.

От автора

Роясь в интернете в поисках идеи для очередного рассказа, я наткнулась на термин «канифольно-скипидарные продукты». Если на ваш слух это звучит диковато, то вы не одиноки. Название выглядело странно, как человек, надевший на одну ногу модельную туфлю, а на другую – теннисную. Впервые произнеся его вслух, я получила порцию недоуменных взглядов. Я ничего не знала об этой индустрии, существовавшей сотни лет назад, когда корабли еще были деревянными и двигались силой ветра, надувавшего огромные паруса. С колониальных времен и до последней четверти двадцатого века эти продукты, остро необходимые флоту, были важной и неотъемлемой частью экономики Юга, и регион славился своими товарами по всему миру. Сегодня на юго-востоке Соединенных Штатов осталось лишь несколько мест, где канифольно-скипидарные продукты по-прежнему остаются основной статьей дохода. Так что же это за продукты такие? На самом деле тут нет ничего загадочного: это канифоль, деготь, смола и скипидар, которые производятся из живицы, или сосновой камеди. Деготь и смолу использовали для