— Пахнет… странно… — шмыгнул носом Ли. — Порохом, что ли…

И меня словно вышвырнуло из тела от ворвавшейся в грудь взрывной волны. Я с хрустом смела несколько кустарников и скатилась в ущелье, сжав зубы от внезапной боли, а в руках стиснув первый попавшийся древесный корень. Храмовники не идиоты. Вернее, не такие идиоты, какими нам бы хотелось их видеть. Раздался вскрик.

На несколько мгновений после взрыва все стихло, я побултыхала ножками в поиске опоры, рискуя сорваться в ущелье, когда из тумана и повисшей в воздухе пыли появилась рука и обхватила меня за запястье.

Едва мои ноги коснулись земли, а глаза увидели выжженную полянку, я первым делом огляделась — верлен на месте, оборотень на месте, полуэльф — тоже тут. Темный эльф на месте. Демоница…

— Поллиэ? — вздрогнула я, увидев почти белые глаза девочки среди сизой дымки.

На ее коленях полулежал Тим. Храмовники распались полукругом, уже будучи не в силах нам противостоять. Но только что-то вынуждало меня остановить свой взор…

Огромный обломок дерева, что наполовину выглядывал из спины темного эльфа.

— Поль… — тихо повторила я.

— Он… Он закрыл меня… — проглатывая каждое слово, говорила Поллиэ. — Оно в меня летело, а он…

У меня остановилось сердце. Я не верила тому, что видела, и тому, что говорила демоница. Тим не мог умереть. Не могла моя маленькая ученица, едва встретившись, так просто его потерять.

Но я видела черные нити, что окутывали его.

Тим был мертв.

Междустрочие. Обнадеживающее

Паника на улицах Ракшаса угомонилась лишь к утру… когда угомонились мертвецы. С первыми лучами солнца их тела стали стремительно распадаться на куски. К запаху гари и крови примешался еще и приторный аромат тлена. Остатки стражи были теперь отправлены на зачистку улиц, оборотни постепенно приходили в себя и подсчитывали потери…

Севриль вздрогнула, когда наконец хлопнула входная дверь и послышались голоса. Она прикрыла глаза и едва не лишилась чувств, узнав в одном из них мужа. И, стоило ему появиться на пороге ее комнаты, бросилась ему на шею.

— Ну же, малышка, все хорошо. Со мной все в порядке.

— Все… закончилось?

— Слава богам, да. Но не уверен, что мы в победителях. Мой брат мертв, как и практически все владельцы боевых рабов и любители Арены. Его дочери, впрочем, если и пострадали, то только морально. Зомби не трогали никого, кроме своих бывших хозяев и стражи.

Оборотень устало опустился на кровать.

— Не знаю, кто была эта девица и как она это сотворила, но… мне не хотелось бы встретиться с ней лицом к лицу.

— Их не нашли?

— Нет, следы затерялись в лесу. Но Гринвальд почему-то уверен, что они направились к горам. Он и мой личный отряд будут прочесывать каждую лесную сажень. Этот хитрый старый сыч след не упустит.

— Мы должны найти его, Рен, — в голосе эльфийки звучала мольба.

— Мы его найдем, любовь моя.

Вчера, когда Лианна передала ей послание, Севриль сначала не поверила своим ушам, услышав из уст рабыни родную речь. А когда она осознала смысл…

Она всего раз была на Арене, подобные развлечения ей претили, но в гостях у брата супруга следовало проявлять уважение к увлечениям хозяина. Графа невероятно развлекла возможность сообщить ей, что сегодня в программе ожидается ее сородич. Севриль тогда так вышла из себя, что немедленно покинула ложу, а муж еще долго извинялся за ее неподобающее поведение. Зато Лианна потом прожужжала ей все уши о том, насколько прекрасен был этот эльф, и долго упрашивала позволить навестить его. В итоге, узнав, что сородичу предстоит сражаться с чемпионом Арены, Севриль согласилась.

В то, что этот эльф был принцем Риктимианом, невозможно было поверить. Но описание Лианны полностью совпадало с тем, как он выглядел. И девиз ее дома. Честь и преданность. Этого не мог знать рядовой простоэльфин. Однако мужу Севриль ничего не сказала, сначала следовало убедиться окончательно и бесповоротно.

Ее желание присутствовать на боях несказанно удивило супруга, однако возражать он не стал. К своему ужасу, в эльфе, стоящем там, на залитом кровью песке, она узнала его высочество…

Весь бой она смотрела, затаив дыхание и вздрагивая каждый раз, как кулаки Громилы свистели над головой Риктимиана. И стоило ему выиграть, как она не могла утаить облегченный вздох. А затем вывела мужа с лож, чтобы все рассказать. Севриль была уверена, что он поможет, особенно в той ситуации, которая царила сейчас в Вилее.

А потом случилось нечто страшное. То ли принц сумел связаться не только с ней, то ли обзавелся нужными друзьями, но помощь к нему пришла совсем с другой стороны. Севриль с мужем сами едва успели спастись из поместья, по дороге к ним присоединился Гринвальд. На вопрос, почему старик не охраняет графа, оборотень только зло выругался, а потом послал к хриссу свою работу и тут же попросил Рена принять его на службу.

Пока весь Ракшас был занят тем, что пытался спастись от мертвецов, они искали Риктимиана. К сожалению, безуспешно.

— Только бы он был жив, — прошептала Севриль, закрывая глаза и прижимаясь к плечу Рена. — Только бы он был жив…

— Он жив, любовь моя. Я уверен.

Тиэль, 8-е число.

День закрытия первого храма в честь богини Литы

— Хей, дружище, ты чего? — изумленно проговорил Гил, будто перед ним лежало не пробитое насквозь тело, а просто задремавший в разгар гулянки товарищ. — Ты это… завязывай…

Он наклонился к эльфу, неуверенно протянул руку к обломку и тут же отдернул ее, будто засомневавшись, можно ли или вдруг только хуже сделает. Хотя — куда уж хуже. Таким растерянным я видела Гила впервые.

Полли смотрела перед собой, не моргая, наклонив голову, еще не понимая и не веря глазам, Ли положил руку на плечо девочки, сжав пальцы, точно хотел удержать от одной ей ведомого безумства. Лицо Саэла стало практически серым, похожим на гипсовую маску, мы же с Лессом держались чуть поодаль, не зная, что и предпринять.

Страшнее всего сейчас было за Полли. Узнать Тима так, как ей, нам не довелось, для меня он оставался все еще практически незнакомым эльфом. Да и сама по себе смерть в силу профессии меня давно не пугала, поэтому убиваться от «на кого ж ты нас покинул» и до «это что, мы зря тебя спасали?» у меня просто язык бы не повернулся, а вот за девочку я действительно переживала. Ничего хуже произойти с ней просто не могло. Вспомнить только, как она была к нему привязана, как ждала встречи, как сияли ее глаза, стоило о нем упомянуть…

А я прекрасно помнила, каково это — терять любимых. И всей душой надеялась, что больше никогда с этим не столкнусь. Ни-ког-да.

Я шагнула было к Полли, пока не совсем придумав, что сказать или сделать, мысли путались, сменяясь дурацкими «отвести ребенка в сторону, зрелище пронзенного тела — то еще», как вдруг…