понимаю по их лицам. Они думают о том же, о чем и я.

– Дуэйн сказал, что Элли знает, – осторожно говорит Брейкер. – Я думаю…

Качаю головой.

– Не говори этого.

– Ты должен спросить ее, – настаивает Джей Пи. – Тебе нужно откровенно поговорить с Лотти.

И вот оно, то очевидное, о чем я не хотел думать.

– Не думаю, что она что-то сказала. – Я пыталась защитить ее.

– Разве в начале всего этого она не оставалась наедине с Элли? До того, как вы стали настоящей парой? – спрашивает Брейкер.

– Да, но она бы не стала ничего рассказывать.

– Не думаешь, что она могла сказать что-то из вредности? Вначале вы двое часто ссорились. Ты же сам говорил, что временами тебе кажется, будто она тебя ненавидит.

Бывали моменты, когда я думал, что она едва может смотреть на меня.

Даже не хочет находиться рядом.

Но…

– Она подписала контракт.

– Порой для некоторых это не имеет значения, – говорит Брейкер. Он оглядывается, чтобы посмотреть, идет ли Дуэйн. – В любом случае, ты должен спросить ее, потому что если это Лотти, мы должны знать, что именно она открыла Элли.

– Черт возьми, – бормочу я, чувствуя, как нервное напряжение сковывает мои мышцы.

– Мне неприятно это говорить, – добавляет Джей Пи, – тем более что мне очень нравится Лотти, но Брейкер прав. Нам нужно во всем разобраться. Она единственная, кто знает правду и может рассказать Элли.

Провожу руками по лицу.

– А что, если она действительно что-то сказала? Что тогда?

Брейкер откидывается на спинку кресла.

– Тогда, я думаю, надо говорить как есть – нас поимели. И не уверен, что мы сможем оправиться от этого.

Слышу эти слова и ощущаю, как негодование переполняет меня.

Подставить меня – это одно.

Подставить моих братьев – уже совсем другая история.

Глава 21

Лотти

– Что ты думаешь об этом платье? – спрашиваю я Келси, прикладывая наряд к своему телу и рассматривая себя в зеркале.

– Не твой цвет, что странно, потому что, кажется, Хаксли подбирает одежду, которая идеально подчеркивает в тебе все лучшее.

– Это одно из моих платьев.

– Тогда все понятно.

Закатываю глаза и швыряю в сестру платье, но она только смеется.

– Напомни мне, почему ты снова наряжаешься к ужину? Разве это не очередной обычный вечер в этой безумной, похожей на сон жизни, которой ты живешь?

Беру фиолетовое платье с глубоким V-образным вырезом и прикладываю его к себе. Благодаря ему цвет моих глаз кажется более ярким, и оно сексуальное – как раз то, что мне нужно.

– Без особой причины. – Я ухмыляюсь и снимаю платье с вешалки.

– Ни на секунду не поверю в это.

Не переживая о том, что сестра увидит меня в белье, я скидываю футболку, которую одолжила у Хаксли, и бросаю ее на кровать, затем надеваю платье. Поправляю бретельки и лиф, а после смотрю в зеркало.

Да. То что нужно.

– Можешь застегнуть молнию? – Убираю волосы, чтобы Келси не защемила их молнией.

Она встает с кровати, берется за застежку, но не спешит поднимать ее вверх.

– Что ты планируешь делать сегодня вечером?

Затем сестра застегивает молнию, и я смотрю, как ткань обтягивает мое тело. Боже, оно идеально. Хаксли сорвет его в считаные секунды, не сомневаюсь в этом.

– Ничего, – отвечаю я, хотя это неправда.

Будучи человеком с хорошо развитой интуицией, да еще и моей родной сестрой, Келси разворачивает меня лицом к себе и сжимает мои плечи.

– Расскажи мне, сейчас же.

Вздохнув, я снова ложусь на кровать и смотрю в потолок.

– Келс, я люблю его.

– Что? – спрашивает она, ее голос звучит немного резко. – Что ты сказала?

Приподнимаюсь и смотрю ей в глаза.

– Я люблю его.

Она шокировано открывает рот и несколько раз моргает.

– Ты любишь его. То есть ты любишь Хаксли Кейна, своего фальшивого жениха?

– Да, именно.

– Что? Когда? Как? Имею в виду, я знаю, что вы встречаетесь и отношения развиваются, но любовь?

Я киваю, полностью уверенная в том, что говорю.

– Да, я люблю его. Мне кажется, что это пришло из ниоткуда, но у меня нет никаких сомнений. Ты была права – между любовью и ненавистью тонкая грань. Я перешла эту грань.

– Ого, просто… – Сестра замолкает, и когда наши взгляды встречаются, она улыбается, а затем тянется ко мне и обнимает меня. – Лотти, я так счастлива за тебя.

– Спасибо. – Обнимаю ее в ответ.

– Ты планируешь сказать ему? Вот почему ты наряжаешься?

– Да. – Прикусываю губу, ощущая нервозность. – Не думаешь, что слишком преждевременно?

– Нет. – Келси качает головой. – Потому что я думаю, что он испытывает к тебе те же чувства.

Я оживляюсь.

– Ты думаешь?

– Я видела его до того, как вы стали встречаться, и после и говорю тебе прямо сейчас: никогда не видела, чтобы мужчина увлекался женщиной так, как Хаксли тобой. Лотти, он тебя боготворит.

– Полагаю, боготворит – это сильно сказано. – Но я все еще ухмыляюсь, думая о том, как он не хотел покидать меня сегодня утром после того, как я поиграла с ним в душе. До сих пор слышу его громкие стоны, как он кончил мне на грудь в тот момент, когда я провела вибратором по его яйцам.

Никогда не видела такого эротичного зрелища, как дрожало его божественно красивое тело. Как он раскачивался, полностью теряя над собой контроль. Весь день я проигрывала в голове эту картину, даже отправила ему непристойное сообщение, сообщив, что именно хочу сделать с ним, когда он вернется домой. Он пока не ответил, но, опять же, он очень занятой человек.

– Когда он должен вернуться?

Смотрю на часы на тумбочке.

– В любой момент.

– Правда? – Келси встает с кровати. – Тогда мне пора. Не хочу мешать вашему празднику. – Она берет сумочку, а затем обнимает меня. – Я очень рада за тебя. Хаксли – хороший парень, я говорила это с самого начала. Вам обоим повезло, что вы столкнулись друг с другом. – Сестра смеется. – До сих пор не могу поверить, что ты искала богатого мужа и на самом деле нашла его. – Сказав это, она еще раз обнимает меня и уходит.

Снова смотрю на себя в зеркало. Несомненно, это платье мне очень идет. Оно понравится Хаксли. Вопрос только в том, стоит ли мне надеть туфли или идти босиком?

Зная Хаксли, предположу, что он бы предпочел каблуки.

Захожу в просторную гардеробную и примеряю несколько пар, останавливаюсь на паре черных туфель на шпильке, которые, я знаю, понравятся ему. Подхожу к комоду, где храню парфюм, и несколько раз брызгаю на себя духами. Слышу,