не так важна для него, как считала. – Мои губы дрожат. – Может быть, он нравился мне больше, чем я ему.

– Нет. – Келси качает головой. – Дело не в этом. Ты ему нравишься, Лотти. Он пошел за тобой. Я видела его лицо. Он был опустошен. – Хотелось бы мне, чтобы именно так и было.

– Может быть, он вел себя так, будто ему не все равно, но когда человек тебе не безразличен, ты не будешь обращаться с ним так, как он обращался со мной.

Келси вздыхает и ложится на свою кровать.

– Можно я кое-что скажу, но только не надо меня ненавидеть, хорошо?

– Нет. Я имею полное право ненавидеть тебя за все, что вылетает из твоего рта.

Келси что-то ворчит себе под нос, а потом говорит:

– Я думаю, тебе нужно взглянуть на ситуацию с его позиции. Он только что узнал, что его секрет вовсе не был секретом, и ходят слухи, что он лжец. Скорее всего, он потерял голову и переживал только об одном. Поэтому отреагировал, не подумав.

Я поднимаюсь со своего места на полу и смотрю Келси в глаза.

– Келси, именно это ты и не понимаешь. Он отреагировал, не задумываясь, и его первой реакцией по отношению ко мне было недоверие. Я собиралась сказать ему, что люблю его. Что он делает меня невероятно счастливой, и каждый день я радуюсь тому, что просыпаюсь в его объятиях. – Слезы текут по моим щекам. – Но получается, он готов списать меня со счетов из-за простого предположения. Понимаешь, в чем проблема?

Помедлив, Келси качает головой.

– Да, понимаю. Я не думала об этом в таком ключе. – Она спускается на пол и ползет ко мне, чтобы обнять меня. – Мне очень жаль, Лотти. Представить не могу, как тебе больно.

– Очень больно, – говорю я, шмыгая носом. – Слишком больно. – Вытираю слезы. – Лучше бы я никогда не соглашалась на все это. Лучше бы раскрыла его блеф. Лучше бы никогда не ввязывалась в эти отношения, потому что сейчас я чувствую себя такой разбитой, как никогда прежде.

Келси проводит рукой по моей голове, отчего на глаза у меня снова наворачиваются слезы. То, что я сказала Хаксли об Анджеле, было правдой. Ее предательство глубоко ранило меня, хотя она просто действовала так, как привыкла. Она безвольная, манипулирующая лгунья. Но я верила в Хаксли. Видела, насколько он целеустремленный и напористый. Беспощадный, но порядочный. Теперь я гадаю, как я могла влюбиться в человека, который платил людям за обман. Кто станет заключать контракты, чтобы скрыть свои бессовестные поступки, потому что бизнес значит для него все? Что-то со мной не так, раз я могу смотреть на это сквозь пальцы. Вот на чем мы строили наши отношения.

И да, мое сердце и душа плачут от боли.

Прижавшись к плечу сестры, я спрашиваю:

– Зачем он сломал меня, Келс?

– Не знаю, – тихо отвечает она. – Но тебе нужно помнить, что ты очень стойкая.

– Не в этот раз. – Я вытираю щеку. – Не думаю, что приду в норму после такого. Вряд ли я смогу.

* * *

Меня будит булькающий звук, который издает кофеварка Келси. Пытаюсь открыть глаза и понимаю, что они опухли от пролитых вчера слез. Вдобавок к этому я ощущаю боль в спине от матраса из подушек, на котором я пыталась спать.

– Тебя разбудила моя кофеварка? – спрашивает Келси из кухни.

– Да, – бормочу я, и мой голос звучит так, будто вчера я выкурила целый блок сигарет. – Но мне пора вставать.

Тук. Тук.

– Это к тебе? – спрашиваю я.

– Думаю, да. – Она идет к двери. Когда сестра открывает ее, я слышу, как она говорит: – Хаксли, что ты здесь делаешь?

О, черт.

– Я надеялся поговорить с Лотти. – Поворачиваюсь и смотрю ему в глаза. Стоит ему увидеть, в каком я состоянии, на его лице тут же появляется беспокойство. – Детка, пожалуйста, можно с тобой поговорить?

– Знаете, мне надо в душ, – заявляет Келси. – И я понятия не имею, как справляться с неловкими ситуациями. Я хочу быть хорошей сестрой, но также не могу вынести, когда парни смотрят таким жалостливым взглядом, а он выглядит очень жалким, так что, в общем, я просто ухожу.

Именно так она и делает.

Бежит в ванную, закрывает дверь и включает душ.

Когда я слышу, как захлопывается дверь, я понимаю, что Хаксли зашел в квартиру, но я отказываюсь смотреть на него, по крайней мере, сейчас, когда в глазах снова начинают скапливаться слезы.

Я не хочу его видеть, обида все еще слишком сильна, но у него другие планы.

Он опускается на колени рядом со мной и кладет руку мне на щеку. Когда наши взгляды встречаются, его глаза не только воспалены, но и полны беспокойства. Но о чем именно он беспокоится – о своей карьере, о бизнесе или обо мне?

– Ты спала на полу?

– На подушках. – Которые сместились, когда я ворочалась, из-за чего я частично оказалась на полу, но ему об этом знать не нужно.

– Лотти, прости меня. – Его голос напряжен. – Я знаю, то, что я сделал вчера, непростительно. Я не должен был обращаться с тобой так, и мне стыдно. – Он сглатывает. – Я просто испугался, что подставил братьев. Вместо того, чтобы положиться на тебя, я отыгрался на тебе. – Хаксли проводит пальцем по моей щеке. – И мне жаль. – Он поднимает сумку и ставит ее ближе ко мне. – Я не знал, есть ли у тебя одежда или какие-то вещи, поэтому решил принести тебе кое-что. – Скажите пожалуйста, какая забота. – Мне нужно в офис, чтобы попытаться хоть как-то минимизировать ущерб, но сначала я хотел увидеть тебя. Мы можем поужинать сегодня вечером? – Когда я ничего не говорю, он просит: – Лотти, пожалуйста.

Медленно киваю, слеза скатывается по моей щеке.

Хаксли издает возглас, полный горечи, и вытирает мою щеку.

– Черт, прости меня. – Затем встает и направляется к двери. – Я напишу тебе подробнее.

Я лишь киваю.

Как только он выходит из квартиры, я расстегиваю молнию на сумке, которую он принес, и прямо сверху вижу распечатанную фотографию с концерта Fleetwood Mac, на котором мы были. Хаксли властно обнимает меня за талию, его рука засунута в передний карман моих шорт, а я прислонилась к его широкой груди, подняв руку и обхватив его за шею.

Я помню, как мы фотографировались и какие именно чувства я при этом испытывала. Полный восторг.

Сейчас я бы отдала все, чтобы снова испытать те чувства. Вместо этого я ощущаю лишь… пустоту.