Неоднократно высказываемая версия о подготовке анархистами государственного переворота, появившаяся на страницах воспоминаний, а затем и в трудах современных исследователей, абсолютно бездоказательна. В качестве подтверждения этой позиции В. Сапон и А. Шубин приводят воспоминания Жака Садуля о его разговоре с А. Ге, в котором тот будто бы говорит о подготовке анархистов к восстанию против большевистско-левоэсеровской власти. Безусловно, анархистские публицисты и активисты неоднократно высказывали мысль о будущей, в неопределенной перспективе, борьбе за воплощение в жизнь идеалов анархии и готовности, в случае необходимости, идти против большевиков. Эту мысль тот же Садуль воспринимал как подготовку к перевороту: «Разумеется, анархисты бросились обвинять большевиков, чем вызывают у народа возмущение, в том, что они съехали в колею, в которой уже погибли Милюковы, Керенские и Церетели. Они переходят к открытой борьбе и готовятся к захвату власти, чтобы организовать коммунистическую республику». Известно о его встречах с Александром Ге. Содержание разговора с ним, переданное Садулем, используется некоторыми исследователями как доказательство подготовки анархистами переворота.

Но что было на самом деле? Критикуя политику РКП(б), А. Ге предрекал скорый крах ее власти: «Ге гневно обличает большевиков. Придя к власти, они только и делают, что предают принципы, чистые принципы, они переродились в обыкновенных реформистов, рабочие от них отворачиваются и сплачиваются под черным знаменем. В руках анархистов уже многие города на Юге. Ге считает, что уже сейчас может рассчитывать в Москве на несколько тысяч бойцов. Однако для действий момент еще не настал. […] Через месяц-два анархисты выкопают могилу для большевиков, „царству варварства придет конец“. Будет основана подлинно коммунистическая Республика». Но вряд ли Ге мог рассчитывать на тысячи бойцов, которыми хвалился перед Садулем. Прежде всего потому, что Черная гвардия ему не только не подчинялась, но вместе с МФАГ открыто выразила недоверие. Это обстоятельство подтверждает письмо от 30 марта 1918 г. члена ее штаба Б.И. Коробки в редакцию газеты «Анархия». Вскоре на ее страницах появилось заявление, автор которого, писавший от имени МФАГ, заявлял, что Александр Ге не является представителем этой организации во ВЦИК и не может рассчитывать на ее политическую поддержку. Таким образом, Ге, которого Черная гвардия бойкотировала и презирала, от которого она дистанцировалась, никак не мог опираться на силу тысяч штыков, даже если бы МФАГ и черногвардейцы располагали ими.

Какова была судьба белогвардейских агентов, внедрившихся в МФАГ? Эрдман утверждал, что был арестован в особняке Леве. После ареста ему удалось вывести из под удара агентуру, заранее проинструктированную на случай ареста. В освобождении арестованных савинковцев ему помог впоследствии бежавший за границу Маршалк.

В ходе операции в Москве, по официальным данным и материалам прессы, серьезное сопротивление было оказано группой «Смерч» в доме Леве, Черной гвардией в Доме «Анархия» на Малой Дмитровке, группой «независимых анархистов» в особняках Дункер-Цейтлина и Грачева на Поварской ул., анархистской охраной особняка А. Морозова, Донской группой анархистов-коммунистов «Братство» в доме Банкетова и коммуной Партии немедленных социалистов на Собачьей площадке. В среднем, сопротивление каждого пункта продолжалось не более чем полчаса-час. Больше всего (с 4.00 до 14.00) продержалась, героически отражая атаки правительственных войск, Донская группа.

Большинство анархистских клубов сдались без сопротивления. По официальным данным, опубликованным в «Известиях ВЦИК», убито и ранено было около 40 чел.: 30 – со стороны анархистов и 10–12 из отрядов ВЧК. Большую роль в успехе операции сыграл эффект внезапности. Хорошо спланированный и скоординированный удар, нанесенный неожиданно, почти одновременно в разных концах города по изолированным друг от друга анархистским группам, не планировавшим боевых действий против большевистско-левоэсеровских войск. В различных источниках говорится о разном количестве арестованных. Цифра колеблется от 400 до 800 чел. Благодаря спискам арестованных анархистов, хранящимся в ЦГАМО, нам удалось выявить 526 арестованных при проведении антианархистской операции. Трудно сказать, полные ли это списки, но более точные данные отсутствуют.

Расхожим штампом для многих авторов стало утверждение о том, что анархистские отряды были переполнены уголовными элементами. Основным источником такой информации являются публикации в советской печати, отражающие официальную точку зрения. Позднее Дзержинский даже утверждал, что «вместе с разоружением анархистов преступность в Москве уменьшилась на 80 %». Эти слова повторил его заместитель Г.Д. Закс. Теперь эти выводы повторяют исследователи, например, А.М. Плеханов. Но откуда взялись такие цифры? На основе каких данных? Об этом председатель ВЧК, как и ссылающиеся на его высказывание авторы, скромно умалчивают. Между тем хроника преступлений, по данным московских газет относительно дней после проведения антианархистской операции, полна данными об убийствах, ограблениях, нападениях на сотрудников милиции. По-прежнему в этих сообщениях присутствовали как лица, называющие себя анархистами, так и те, кто не нуждался в присвоении этого имени. Очевидно, под влиянием публикаций о разоружении и массовых задержаниях анархистов, названных бандитами, грабители стали использовать популярный «лейбл».

Точно так же некоторые историки повторяют утверждения о том, что «по подсчетам чекистов» «примерно 95 %» из арестованных 12 апреля анархистов «оказались уголовниками». Опять же возникает вопрос – откуда появились эти данные? Согласно информации, опубликованной 19 апреля, из анархистов к тому времени лишь «около 50» остались под арестом. При этом утверждалось, что «большинство» из них, но далеко не все, это люди «с богатым уголовным прошлым, привлекающиеся к ответственности за грабежи, убийства и др. художества». Закс говорит о том, что среди арестованных уголовной милицией было выявлено лишь 40 «типичных уголовных преступников». Довольно мало, надо сказать, чтобы исчислить отсюда 80 % московского преступного мира, так же как и 95 % от общего числа арестованных анархистов.

Кроме того, имели место ошибочные опознания. Так, известный деятель МФАГ Ходунов был ложно обвинен в вооруженном ограблении квартиры Бланка, расположенной в Косом переулке. Один из анархистов, являвшийся очевидцем этого «опознания», указывал, что даже весьма неуверенный тон сомневавшейся свидетельницы стал основанием для дальнейшей расправы: «Как я был поражен, когда ожиревшая женщина указала на товарища Ходунова, говоря: „Как будто знаком; наверное, он“, и тотчас же какой-то милиционер в кожаной куртке, – помню, кажется, его звали Нестеров, – скомандовал: „Отвести“. […] После, когда меня освободили, я узнал из газет, что тов. Ходунов убит при „попытке бежать“». Этот эпизод получил подтверждение и в газете «Свобода России»: «Одна дама как будто узнала своего грабителя. Это был мужчина средних лет, также в серой шинели. Впрочем, дама и сама колебалась, не могла дать вполне утвердительный ответ». Из всех арестованных в Москве в ходе операции 12 апреля чекисты расстреляли 12 чел.: Андреева А., Баранова И.Е., Бойцова А.А., Данилина А.С., Захарова С., Зильбермана И.Т., Кузина С.Г., Липковича Я.А., Матейчика В.А., Слона И.Д., Спакова В., Цулукидзе И.Д. Кроме того, почти все расстрелянные принадлежали к упоминавшейся банде Липковича. Таким образом, речь идет о достаточно узком круге людей. Отсутствует и полная опись ценных вещей, будто бы изъятых при обысках, да и немногие авторы воспоминаний об операции подтверждают наличие таковых. Документы, доказывающие, что изъятые вещи были крадеными, также до сих пор не выявлены исследователями. Отметим, что в особняках, реквизированных анархистами у представителей аристократии и капиталистов, ценные вещи, принадлежавшие их хозяевам, действительно были, но факт их наличия свидетельствует о том, что в большинстве своем анархисты не стремились их продать или присвоить, а оставили на местах.