Все сошлось: шла, еле шевелив ногами, потому что ногу недавно покалечила. Дернулась, когда Джордж надевал ей кольцо на палец, по той же причине. И вцепилась в меня. Боялась. Искала спасения. А я оторвал ее от себя, буквально из рук в руки передав Джорджу. Наивный. Думал, что это ту шл*ху из борделя набрызгали ее духами, а это была она. Как? Как я мог ее не узнать? Как мог спутать Каролину с Ней?

Если такова воля Богов Великого и Бескрайнего Севера, то я отказываюсь в них больше верить.

А как смотрела она на меня в церкви, когда гости разразились громкими аплодисментами? Ее стеклянный взгляд был полон слез, что мелкими осколками ранили все внутри.

— Мы сейчас срочно выясним в чем дело, Ваше Высочество, — шепнул мне Бриян.

Но я не слышал его, как и не слышал гул восторженных гостей. Эти звуки словно растворялись в воздухе, не достигнув моих ушей. В этот момент будто существовали только мы с Ней. Разбитые, побежденные.

На коронации она была сама не своя. Безучастная, умалишенная. Повторяла слова, присягая народу. Голос звучал уверенно, четко, но … как-то бездушно. Анна Аврора прекрасно держалась на людях. Проглотила непролитые слезы, улыбаясь своим поданным, и была тем, кем должна была быть.

— Копия пропала, Годрик и Анджей тоже, — сказал мне на ухо Маркус, когда мы были на крыльце храма, пока уже коронованная императрица стояла впереди, приветствуя народ.

— Нас, верно, разоблачили, — добавил он.

— Или предали.

— Вы думаете, это Андж…?

— Я ничего не думаю, — перебил я. — Быстро отыщите девчонку. Джордж наверняка напьется от радости. Можно опять попробовать подсунуть ее. — Чушь, да? Дважды на те же грабли? — Консумация брака не должна состояться. Чтобы все были наготове. Ночью нас ждет, похоже, большое сражение.

— Так точно, Ваше Высочество.

Дальше было время праздничного банкета. Бессмысленное бахвальство. Пир среди чумы. Чумы в моей душе. Я глушил эту боль ромом, хоть и запрещал себе пить, понимая, что к ночи мне нужно быть трезвым. Но пил, корил себя и снова пил. Свято наделся, что к тому времени протрезвею. Одна только мысль, что ничего не получится, заставляла сердце бешено колотиться. А что именно должно «получиться», я не знал. У меня не было четкого плана. Мысли разбегались кто куда, но одно я знал точно.

Я. Не. Отдам. Ее. Джорджу.

Сказать было проще, чем сделать. Потому что я понятия не имел, что делать. Единственное, что приходило на ум, — это предотвратить консумацию брака. Признать его незаконным, недействительным.

Я не мог самолично отойти, не создавая лишних подозрений. Поэтому всю информацию на банкете мне передавала исключительно свита. Маркус, Бриян, а также генералы Ричард и Рудрет из соображений конспирации не приближались ко мне. Но толку от той информации не было. Все глухо: никто ничего не видел, никто ничего не знает.

Я сидел безучастный ко всему, а в особенности к моей новоиспеченной жене. Одним Богам ведомо, какие черти потащили меня танцевать. Схватил Каролину и уволок ее на середину зала. Но только затем, чтобы приблизиться к ней. Хотел спросить у нее, что же произошло, но вместо этого нес какую-то ересь. Да и какой смысл спрашивать «что было», намного важнее «что теперь будет».

План удался. Анна Аврора от короля Лиги Теней перешла ко мне. Она пьянила меня. Отравляла собой, проникая глубоко под шкуру. Отталкивала, заставляя все ближе к ней прижиматься. Руки сами липли к ее изгибам, из пересохшего горла лились похабные речи, в ноздри бил ее дурманящий запах, а ушах звенело от ее тихого голоса.

Жестока, моя беспощадная императрица. Она отомстила мне за свой народ сполна. Отстранялась и бессовестно лгала, что ненавидит меня. А у самой шея покрывалась предательскими мурашками, стоило мне очередной раз придвинуть ее ближе. Она хотела быть со мной, искала во мне спасение, а я предал ее. Себя. Народ. Я чувствовал себя виновным во всех смертных грехах. И чем ближе была ночь, тем страшнее становилось мне. Хоть я не имел на это право. Не мог страшиться чего-то, сомневаться, не мог позволить себе ошибиться. Но я ошибся, а мой брат — нет.

Джордж, как оно и ожидалось, заливал в себя кубок за кубком, будто последний пьяница. Разве человек может пить столько? Но Джордж им и не был. А сегодня превзошел самого себя. Я уже было обрадовался, что с учетом выпитого он сам-то до постели не доберется. Не говоря уже о том, чтобы предаться на ней… Продолжением рода Хангвулов.

Известия о его неадекватном состоянии застали меня не вовремя. Я как раз сидел и в очередной раз мучил теперь уже мою императрицу. Смотрел на нее. Бесстыдно, будто знаю о ней нечто большее, чем то, что она сама пытается показать. Знал, что ей не по себе от этого, но ничего не мог с собой сделать. Она старательно делала вид, что не замечает этого. А руки тряслись, поднося бокал к губам. И глаза бегали. То и дело дергалась, стоило нашим взглядам встретиться.

От этой завораживающей игры меня и оторвал воин Джорджа. Подбежал ко мне, как ошпаренный, умоляя пойти за ним. Сетовал, что Его Величество кого-то убил во дворце. Благо, хоть не в банкетном зале, на глазах у сотен гостей. Не теряя ни минуты, я последовал за ним. Бежал так, словно за мной гонится табун лошадей. И чуть не опешил, когда увидел покойного.

Час от часу не легче. Иностранец! Да здравствует международный скандал!

Специально подстроено, чтобы был повод для начала войны? Или же это просто случайная жертва моего брата? Слава всем Богам Великого и Бескрайнего Севера, это всего лишь чей-то паж. Точнее, не чей-то, а конкретный. Исходя из его одежды, это лоттэранец. Ну со свои тестемь мы как-нибудь уладим это… Недоразумение. Не будет же он ссорится с мужем своей дочери.

— Долго он тут лежать еще будет? Спрячьте его, чего стоите! — приказал я, — Где Его Величество?

— Отошел в свои покои. — ответил слуга.

Я отправился к нему. Выяснить в чем дело. И предостеречь от новых «подарков» на свадьбе. Если это, конечно, поможет. Напуганные моим дурным настроение, свита и стража расступались передо мной, и я ввалился в покои к Джорджу без стука.

От увиденного потерял дар речи. Я его явно недооценивал. Мой брат еще ой в каком состоянии на постельные подвиги. Ничтожество. Я думал, он зашел сменить неудобный парадный наряд на второй, подготовленный портными для вечера. А он… Предавался разврату с фрейлиной Ее Величества. Этой рыжей потаскухой, Антуанной. На фоне нее Копия из Борделя казалась невинным ангелом.

Как называли это писатели, я испытал «де-жавю». Фрейлина запищала, вмиг выползла из-под Джорджа и, прикрываясь простыню, сделала реверанс в мою строну.

Я кивнул головой в сторону, и она, как и свита, что ввалилась за мной в покои, покинули помещение.

— Ты что творишь, Джордж! Твоя жена там выполняет свои обязанности перед гостями за вас двоих, ты тут развлекаешься с какой-то шл*хой?!

— Не гневайся, братец. Моя жена не останется обделенной, я и с ней развлекусь сегодня. Утром обязательно расскажу тебе, каково это — драть ее невинное тело.