Но летняя ночь коротка — и не успело стемнеть на западе, как на востоке заполыхал розовый отсвет. Словиша до утра слушал бы ночную песню, но впереди жаркий день и долгая дорога домой. Поэтому он должен был заставить себя уснуть. И Словиша с сожалением в душе разбудил Яруна и улегся спать.

Ярун разбудил Словищу, когда солнце только показало свой пунцовый край. Ночной соловей еще не отошел от любовного экстаза и устало щелкал в темных ветвях.

Наскоро перекусив остатками вечерней трапезы, дружинники подозвали лошадей и начали их седлать. Когда оседлали и сложили вещи, Ярун сумрачно проговорил:

— Идти окольными дорогами по лесам долго. Гораздо дольше, чем будет идти киевское войско, и потому мы опоздаем с известием. Чтобы успеть, надо выезжать на проезжую дорогу.

Словише это предложение не понравилось, и он возразил:

— Это очень опасно. На проезжей дороге легко нарваться на отряд из киевского войска.

Ярун загорячился:

— В случае чего мы отобьемся — с малым отрядом справимся. А если нарвемся на большой, то уйдем, кони у нас хорошие.

Словише все это очень не нравилось. И он едко буркнул:

— Зворык с Розумом тоже так рассуждали. Да где сейчас Розум, какой ворон лакомится его глазами?

Ярун, взбираясь на коня, насмешливо промолвил:

— А какая разница, где и как мы умрем? Не умрем сейчас во славу князя, так умрем позже во время сражения!

Словиша прикинул, однако выбора не было, — депеша должна была быть доставлена как можно скорее, даже если при этом кому-то из гонцов придется пожертвовать жизнью.

Поэтому, повздыхав, он согласился с предложением Яруна.

Дорога на Новгород находилась от них на востоке, поэтому им пришлось опять пробираться по лесу. Но через час они выбрались на большой тракт. Однако вид у них был такой изодранный, и они так отличались от проезжавших по дороге дружинников, что им еще полчаса понадобилось на то, чтобы привести себя в порядок. Приведя себя в порядок и накинув на плечи запасные плащи, они уже смело двинулись по дороге на Новгород.

Их авантюра удалась, никто не обратил внимания на двоих дружинников в серых плащах без знаков Очевидно, Словишу и его товарища принимали за разведчиков киевского войска.

Как только гонцы въехали в городские ворота Новгорода, они тут же отправились к князю Ярославу. По пути они удивлялись. В Новгороде ничто не свидетельствовало о подготовке к войне: горожане не думали укреплять стены, а дружинники развлекались около крыльца, лениво переругиваясь.

Ярун спросил их, где находится князь Ярослав, и те, удивляясь измученному виду своих товарищей, сообщили, что князь отдыхает во дворце.

Гонцы прошли по длинным коридорам, но у дверей спальни Ярослава их встретило неожиданное препятствие. Двое отроков, охранявших вход, отказывались ни пропускать грязных гонцов в спальню, ни докладывать об их прибытии.

Словиша попытался их убедить:

— Ребята, мы привезли очень важные известия из Киева.

Один из отроков, румяный с мелкими кудряшками на пшеничных волосах, неуступчиво отбивался от настырных гонцов:

— Нам воевода приказал никого не пускать в спальню к князю, когда он отдыхает.

Ярун начал свирепеть:

— Да пойми ты, олух, речь идет о спасении князя.

Оба отрока нагло рассмеялись:

— Да поглядите, двое оборванцев хотят спасти князя!

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Вспыливший Ярун выхватил меч, но отроки оказались парнями не промах и тут же уставили в его грудь копья.

Тут и Словиша не выдержал, он схватил отроков, как щенят, за шкирку и отбросил их в сторону. Путь к князю был расчищен и, не обращая внимания на вопящих отроков, гонцы смело ворвались в спальню к Ярославу.

Ярослав лежал в постели в одной рубашке, но, услышав шум около двери, он сел и положил руку на меч, висевший у его изголовья.

Опаленных солнцем, исцарапанных и измазанных пылью Словишу и Яруна он узнал не сразу: в этом ничего удивительного не было, за время путешествия дружинники исхудали, как гончие собаки.

Словиша и Ярун встали перед князем и, поклонившись, доложились:

— Князь, мы тебе привезли донесение от воеводы Будого.

Вглядевшись в гонцов, Ярослав, наконец, узнал их и проговорил:

— Друзья, я, конечно, рад вас видеть, но вы чего расшумелись?

Ярун уронил на пол плеть:

— Князь, не чуешь, что над твоей головой собирается гроза?

Да что случилось? — спросил озадаченный Ярослав.

— А то, что киевское войско скоро выходит в поход на тебя! — выпалил Ярун.

Ярослава как будто оглушило:

— Как скоро выходит? — спросил он ошеломленно, поднимаясь с постели. — Им же еще дороги не отремонтированы. Да и когда он сумел собрать войско?

В разговор вступил Словиша. Он заговорил спокойно:

— Стало известно нам, что пойдет он двумя дружинами: киевской и Борисовой. Сейчас к нему пристают отряды венгров и немцев. А ближе к Новгороду к нему присоединится дружина Глеба. А с дорогами? Мы проехали по всей дороге и видели — дороги спешно правят. Это сильно задержит его войско, но оно подойдет к Новгороду намного раньше осени.

Ярослав обеспокоенно забегал по комнате, горестно причитая:

— Что же делать? Что делать?

Когда он остановился перед Словишей, тот передал ему письмо Будого. Ярослав схватил его, нервно сломал восковую печать и, стоя, начал читать. По мере чтения его лицо начало веселеть. К концу он сел на лавку, оторвался от чтения и кивнул на кувшин с вином:

— Садитесь, выпейте вина. Путь был тяжелый. Уж больно быстро ехали.

Затем он снова углубился в письмо.

Ярун и Словиша присели на край лавки. Ярун налил вина в небольшой кубок, стоявший на столе, и жадно выпил. Словиша не стал пить. Он только внимательно следил за Ярославом, который постепенно успокаивался.

Дочитав письмо, Ярослав усмехнулся и удовлетворенно пробормотал:

— Мудрый старый волк!

Он отложил письмо в сторону и обратился к Словише:

— Ранее мы думали, что Владимир пойдет в поход в конце дета, но он выйдет раньше. Почему же так случилось?

Словиша рассудительно проговорил:

— Владимир боится, что печенеги узнают о том, что он ушел из Киева, и нападут на Киев. Поэтому он хочет закончить войну с нами до зимы, когда печенеги смогут выйти в поход.

— Хорошо, — сказал Ярослав. Можете идти отдыхать. Через два дня поедете обратно с моим письмом.

Как только гонцы вышли, Ярослав налил себе вина и задумался. Новости, сообщенные ему воеводой, его обрадовали. Блуд и Предслава пообещали отравить Владимира. Зная обоих, Ярослав не сомневался, что если бы шло так, как и намечалось, то они выполнили бы свое обещание. Однако в связи с намерением Владимира вывести свое войско в поход как можно скорее все менялось. Предслава, которая остается в Киеве, уже не будет иметь возможности подсыпать Владимиру яд. Остается надежда только на боярина Блуда, но и тот сможет сделать свое дело только во время пира. Но так как Владимир свое войско поведет спешно, то он вряд ли до подхода к Новгороду будет устраивать пиры. Так что и возможность Блуда исполнить свое обещание остается под большим сомнением.