это возможно. Если то, как они живут, трудно назвать жизнью, то наш долг – сделать их переход в мир иной как можно легче и безболезненнее. Я атеист и никогда не сталкивался с доказательствами того, что есть что-то после того, как угаснет наше сознание, и я нахожу существование нашего мира несовместимым с замыслом доброжелательного божества. Однако было бы ошибкой полагать, что мне бы не хотелось удостовериться в обратном. Я надеюсь, что после смерти мы попадем в такое место, где вновь встречаемся со своими любимыми, где больные выздоравливают, где искалеченные тела восстанавливаются, и искренне надеюсь, что там найдется место для наших четвероногих друзей. Многие люди теряют своих питомцев и заводят новых. И всем им потребуется больше человеческой доброты и профессиональной заботы.

Глава 23. Ветврачи

Я всю жизнь работаю в ветеринарной медицине, практикую первую ветеринарную помощь то в одной, то в другой клинике – как говорится, мастер на все руки. И всегда мне было интересно, какой жизнью живут те, кто заботится и лечит всех этих домашних питомцев, четвероногих друзей семьи, помощников в хозяйстве и даже тех, кто пойдет на котлеты. Я много об этом думал. Если бы меня попросили дать определение или формулу, которая бы описала один день из жизни среднестатистического ветврача общей практики, то я определил бы это так: скоростное принятие решений в сложных условиях при неполноте данных и ограниченном бюджете.

Во многих профессиях наличествуют эти элементы, но не везде они присутствуют все вместе одновременно. В NASA тоже надо принимать скоростные решения в сложной обстановке, но у них бюджет свыше 20 миллиардов долларов; и никто не требует от астронавтов скидываться на космическое топливо для возврата на Землю. Реалии ветеринарной практики сильно отличаются от того, что представляют себе обычные люди, думая о нашей работе. То же самое можно сказать и о многих других профессиях, но я уверен, что разрыв между тем, что себе воображают, и тем, и с чем реально приходится иметь дело, очень велик именно в нашей профессии. Я работал на разные работах, так что знаю, о чем говорю. Давайте обсудим некоторые детали и дихотомии.

Кто такие ветврачи?

Конкурс на места в ветеринарных колледжах высок. Это означает, что каждый, кто получил место, должен быть хорошо подготовленным и образованным абитуриентом. В ветколледжах ценят практический опыт; мне кажется, что я лет с 12 стал интересоваться ветеринарией и бегал в нашу местную ветклинику, чтобы поучиться. Чтобы попасть в колледж, кандидаты должны иметь сильную мотивацию, а также отвечать высоким стандартам. У таких молодых людей обычно есть множество других интересов, и они могут поступить на любую другую специальность, так почему же они выбирают ветеринарию?

Большинство из них ответят, что они любили животных с детства. Также отметят, что их всегда интересовал мир природы. Любой, кто в детстве насмотрелся документальных фильмов о дикой природе, мечтал сам оказаться где-нибудь в джунглях и стать другом для осиротившего орангутанга или спасти раненую газель.

Однако, помимо прочих факторов, степень помощи животным ограничивается нашими знаниями. Если какие-то травмы и повреждения можно наблюдать невооруженным глазом, то большинство болезней, как человеческих, так и звериных, скрыто внутри тела. Знание о комплексных и взаимозависимых системах являются ключом к диагностированию и лечению заболевания. Среди клиентов бытует заблуждение, что если у бедного животного «просто взять» кровь на анализ, поместить его в медицинский анализатор как в фильме «Стартрек», нажать на кнопку, то он пошумит-поскрипит и выдаст готовый ответ на все вопросы вместе с решением проблемы. К сожалению, такой технологии еще нет. Что ветврач реально может увидеть из анализа крови, так это список параметров. Их нужно потом поместить в контекст. Дальнейшим шагом может быть назначение других анализов, терапии и лекарств, хирургическое вмешательство и даже эвтаназия. Постановка диагноза и назначение протокола лечения требуют сбора информации, логической дедукции и рационального принятия решения. Такое обычно по душе людям, любящим решать сложные задачи.

Мы сказали, кто может стать ветврачом и почему они идут на это. А теперь, чтобы получить целостную картину, давайте коснемся некоторых реалий самой профессии.

Эмпатия к животным у большинства ветврачей, как и у большинства людей, заслуживает похвал. Однако она же может стать и тяжелейшим бременем. Ужасно видеть, как твой домашний любимец или же целое стадо страдает и мучается от боли. Боль и причиняемое ею страдание, вероятно, являются самым сильным предметом озабоченности для владельцев животных. Зачастую именно поэтому многие соглашаются на эвтаназию для своих питомцев. В предыдущих главах я рассказывал лишь о нескольких из многих ситуаций, когда приходилось прибегать к усыплению: либо невыносимая боль, чудовищная травма, либо эмоционально выматывающие обстоятельства вынуждали это делать. Если хозяева домашних питомцев сталкиваются с таким выбором изредка, то в ветклиниках такие ситуации становятся повседневностью: ветврачи делают такой выбор если не ежечасно, то почти каждый день. У меня были моменты, еще по молодости, когда ночью я не мог спать, а днем не мог справиться с эмоциональным напряжением из-за такого стресса. Мог ли я еще что-то сделать? Был ли я прав? Может, мне надо было еще дольше полечить, задержаться после смены, поработать бесплатно? Кто же откажется работать без обеда и допоздна, ухаживая за животным, почти без оплаты или вовсе задаром? Кто этот монстр, который скажет «нет»? Вопрос ведь в паре сверхурочных, подумаешь, пропустил обед или ужин, ну одну ночь не поспал, ну не заплатили пару фунтов. Можно приводить множество примеров, и всегда будут какие-то отдельные особые случаи. И каждый раз ветврач спрашивает себя: а что если и в этот раз особый случай?

Несколько лет назад я забрался на вершину Макалу – пятый по высоте в мире восьмитысячник – 8485 метров. Наша группа пыталась взойти на вершину по новому маршруту по юго-восточному склону. Когда группа вернулась в лагерь 1, стало понятно, что с нами нет Тони, члена команды. Он мог сорваться и разбиться насмерть. Падающие камни могли повредить снаряжение, веревка могла оборваться или он сам просто сорвался в пропасть. Он мог получить травму и сейчас болтался где-то там на скале и ждал подмогу. Ему могло стать плохо на высоте или же он просто утомился и где-то застрял по дороге. Тони вполне мог уже погибнуть, но если он еще жив, то ждал помощи, и мы должны срочно идти и спасать его. Любая спасательная операция означает дополнительный риск и тяжелый труд. Два других скалолаза – руководитель экспедиции и