Пятьдесят два неподтвержденных снадобья – это те, для которых не нашлось таких свидетельств, и те, что выглядят невозможными. Поскольку в переводе, имеющемся у меня, эти снадобья приведены в конце, я подозреваю, что кто-то дополнил ими перечень из желания приписать драконьим потрохам чудесные свойства. Это снадобья, которые якобы делают человека невидимым или могут дать женщине способность летать и через три месяца родить крепких и здоровых близнецов, а также совсем уж удивительное средство, позволяющее увидеть кого угодно, лишь произнеся его имя, даже если этот человек находится далеко или вовсе умер.

Теперь, когда в наших краях снова появились драконы, стало возможно изготовить по меньшей мере некоторые из этих снадобий, однако я предполагаю, что если они и появятся, то будут очень редкими и дорогими. А потому вряд ли нам выдастся случай испытать чудодейственные свойства снадобий Трифтона.

Из неоконченной рукописи Чейда Фаллстара

Когда, промахнувшись в темноте мимо ступеньки, летишь вниз, сердце замирает от предчувствия удара, который неотвратимо последует мгновение спустя. Меня охватил точно такой же ужас падения, только вместо предстоящего удара я боялся, что буду падать вечно. Падать и падать. Светящиеся точки были крохотными, как пылинки. Лишенный тела, я тщетно пытался плыть к ним. Никогда прежде, очутившись в камне Силы, я не ощущал свое «я» и свою смертность так пронзительно.

И едва я осознал себя, как вдруг понял, что я здесь не один. Он был рядом со мной, рушился в пропасть, будто комета, и его сущность сгорала в хвосте этой кометы. Так быть не должно. Совсем не должно.

Не знаю, сколько времени прошло между мгновением, когда я понял, что так не должно быть, и ощутил желание что-то сделать. Наконец мне ценой немалых усилий удалось понять, что нужно делать. Положить ему границы. Определить, что он есть. Как? Назвать. Самое древнее волшебство, известное человеку, – именование. Чейд. Чейд. Но у меня нет языка, нет голоса. Что делать? И тогда я обернул себя вокруг него, заключил его в скорлупу, слепленную из всего, что я знал о нем. Чейд. Чейд Фаллстар Падающая Звезда.

Я держал его. Не тело, но его «я». Мы падали вместе. Я следил, чтобы наши «я» не смешивались, и надеялся, вопреки всему, что это падение где-нибудь когда-нибудь прекратится. Несмотря на все мои усилия, Чейд истончался, просачиваясь сквозь меня, его уносило прочь потоком Силы, как крепкий ветер уносит муку из корзины. Что еще хуже, по моим ощущениям, он даже не сопротивлялся этому. Я пытался собрать его сущность обратно, сколько мог ухватить, но чувствовал, как место, где мы очутились, не будучи ни местом, ни временем, постепенно перемалывает и меня самого. Само безвременье его ужасало. Наш полет сквозь бесконечность, полную звезд, казалось, замедлился.

– Пожалуйста, – прошептал я.

Что, если мы так никогда и нигде не вернемся в мир? И никто не узнает, что случилось с нами. И Би погибнет или останется жить в уверенности, что отец даже не попытался спасти ее. Но эти мучительные мысли были мимолетными.

Растворись, – прошептал кто-то, кто был Чейдом и в то же время чем-то меньшим и большим, чем он. – Не сопротивляйся. Все не важно.

И он поддался мерцающей притягательности межзвездной черноты, черноты, которая не была ни местом, ни расстоянием. Чейд разлетался в прах – так отцветший одуванчик уносится множеством пушинок под дуновением ветра. А я – я был не надежной сумой, а сетью вокруг него. Изо всей силы воли, что у меня еще оставалась, я держал нас обоих, сопротивляясь соблазну мерцающей тьмы, сопротивляясь желанию рассыпаться на мириады пылинок.

Чейд. Чейд Фаллстар.

Нет, одного имени было недостаточно, чтобы удержать его. Слишком долго он скрывал его.

Чейд Фаллстар. Брат Шрюда Видящего. Отец Ланта Фаллстара. Отец Шайн Фаллстар. Чейд! Наставник и создатель Фитца Чивэла Видящего. Я связывал его этими поименованиями, словно набрасывал канаты на причальные свайки, пытаясь удержать у берега корабль, который вот-вот унесет штормом. Но чтобы полностью связать его, мне пришлось бы открыть собственную сущность и отдаться на волю потока.

Я держу их!

Я не хотел, чтобы меня держали, но вдруг оказалось, что Дьютифул крепко схватил меня и тянет прочь из камня. Камень отпускал с неохотой, словно густая грязь. Чейд, хотел он того или нет, вывалился вместе со мной, и вдруг мы оба оказались на заснеженном холме над Баккипом. Занимался рассвет, мы дрожали от холода.

Рассвет.

Дьютифул схватил меня за запястье, а Кетриккен укутала с головы до ног в пурпурный шерстяной плащ, подбитый мехом белой лисы. Рядом стояли шесть ее стражников в пурпурно-белой форме. Чуть дальше был фургон, уютно обустроенный внутри. На полу и скамейках в нем лежали подушки и одеяла. Стеди ссутулился на козлах, спрятав лицо в ладонях. В фургоне сидела Неттл, завернувшись в одеяла, словно старуха. Возле нее – Риддл с красным от холода лицом. Он делился с ней своей Силой, не думая о последствиях. Казалось, от изнеможения они постарели на годы.

Годы?

Я резко повернулся к Дьютифулу. Борода его была белой, плечи поникли.

Как долго? – спросил я и лишь потом вспомнил, что нужно говорить ртом.

– Как долго? – прокаркал я, еле ворочая сухим языком.

Все наделенные Силой вокруг нас вздрогнули и посмотрели на меня.

– Полегче, Фитц, – сказал Дьютифул. – Спокойнее. Всего-то полдня и всю ночь.

Он потер щеку. Иней. Его черная борода поседела всего лишь от инея. Нас не было только один день. Не годы. И все-таки очень долго.

Он положил руку мне на плечо, заставив вернуться мыслями в настоящее.

– Фитц… Что случилось?

И добавил:

Нет нужды так кричать в Силе. Мы рядом и прекрасно слышим тебя.

– И все это время вы были здесь? – оторопел я.

– Ну а где же еще? – сердито сказала Неттл. – Ты сообщил, что на вас напали, – и вдруг тишина. Вы оба закрылись от нас. Потом ты вдруг снова объявился в Силе, передал, что вы идете сквозь камень. Но вы не появились! Что произошло?

Мне так много надо было им объяснить. Я открыл было рот, но не смог подобрать слов, чтобы передать всю полноту случившегося. Я сказал, что на нас напали. Разве это слово способно вместить предательство, мечи, раны, боль, тщетные попытки вдохнуть, множество движений, которые мы совершили? Мой разум завяз, будто телега в грязи, мысли бестолково крутились в голове. Дьютифул подхватил Чейда под мышки, и два стражника пришли ему на помощь. Они оттащили старика к фургону. Кетриккен взяла меня за руку. Я чувствовал ее так отчетливо. Храбрая женщина. Такая настоящая, такая умная. Ночной Волк очень любил ее…

– О Фитц… – тихо охнула она, и ее раскрасневшиеся на морозе щеки вспыхнули еще ярче.

Я беззастенчиво оперся на нее. Она поможет мне. Она всегда мне помогала и никогда не подводила. Как и они все. Я просто распахнул свой разум перед Неттл и Дьютифулом, позволив своей истории течь к ним свободным потоком. Я слишком устал и запутался, чтобы сдерживаться. Я выплеснул на них все, что произошло с той минуты, как я покинул Олений замок. Делиться воспоминаниями посредством Силы оказалось куда легче, чем говорить. А в конце я прибавил самую страшную правду, какую только мог сказать: