А главное, в глаза бросались шикарные серьги-солнца и строгое элегантное колье, так уютно возлежавшее в глубоком вырезе.

Впрочем, через миг она уже пожелала, чтобы её платье застёгивалось на тысячу пуговиц до самого подбородка, а не приоткрывало так соблазнительно грудь.

Пальцы Эливерта, оставив в покое причёску, скользнули по коже и задержались на светлых плечах Романовой.

«Тёплые и такие нежные… Вот уж никогда бы не подумала, что он может прикасаться с такой нежностью!» – неожиданно поймав себя на этой мысли, она испугалась и смутилась.

Насте стало вовсе не по себе, когда она поглядела в зеркало и встретилась с пристальным взглядом серых глаз Ворона. По спине пробежал холодок, повергший в трепет.

Анастасия повела плечиком, осторожно высвобождаясь из мягкого плена его рук, и, желая избежать возникшей неловкости, крикнула нарочито громко:

– Наир, посмотри! По-моему, замечательно…

Настя торопливо покинула комнату, возвращаясь на балкон к лэгиарну и оставляя в одиночестве атамана вольницы.

– Я попросил бы тебя и платье примерить, но пусть это подождёт до вечера, – долетел с балкона восхищённый голос Наира. – Ты будешь самой красивой на сегодняшнем балу!

– Да, придётся нам приглядывать за нашей Рыжей, – хмыкнул Эливерт, возвращаясь к друзьям. – А то вдруг её похитит какой-нибудь знатный владетель…

– Найдётся ли достойный нашего Солнышка? – возразил Наир.

– Ну, ребята, никто меня не украдёт… Вы преувеличиваете! И сильно, надо сказать. Да и я ни за что вас не покину. Я так вам благодарна! За всё! За заботу вашу, за подарки! Славные мои, я так вас люблю! – не сдержавшись от переполнивших её чувств, Настя порывисто обняла сразу обоих и звучно чмокнула каждого в щёку.

– Ну, что ты, Дэини… Ничего мы такого не сделали… – смутился Наир.

– В самом деле – любишь? – мурлыкнул Эливерт.

И Настя, припомнив его прежний странный взгляд у зеркала, поспешно разжала объятия.

– Конечно люблю! Как братьев родных люблю... Мы ведь друзья!

Последнее слово было так подчёркнуто интонацией, что Эливерт сдавленно кашлянул, а Наир нахмурился, глядя на него.

Повисло вдруг неловкое молчание.

– Ладно, Эл, идём! Дэини нужно к балу подготовиться. Ты, Дэини, поспи! Надо отдохнуть. Бал ведь до утра продолжится. Вечером увидимся.

– Хорошо, до вечера, – кивнула Настя.

***

Гости ушли.

Настя ещё посидела на балконе, пока не пришла Аленика и не унесла остатки завтрака. Затем немного повалялась, размышляя на тему последних перемен в поведении Ворона, от которых на душе становилось неспокойно.

Его темпераментная натура не ведала покоя, но Насте от подобных знаков внимания становилось неловко. Кого-то чужого она бы смогла запросто осадить. Но тут всё было сложнее и деликатнее. Ведь и грубить не хотелось, и принимать его ухаживания не стоило. С Вороном лучше держать дистанцию, а то и опомниться не успеешь, как окажешься в бесконечном списке его «девочек на одну ночь». Это-то Романова прекрасно понимала.

С другой стороны, он вроде ничего такого и не сделал, чтобы его на место ставить. Подумаешь, дотронулся, посмотрел! Может, ей вообще показалось…

И всё-таки, где-то в самой глубине души, где оставалось место глупому кокетству и горделивому женскому честолюбию, ей льстило его внимание, тем более что это, без сомнения, было искреннее внимание.

Но разум, интуиция, а, может статься, ангел за правым плечом… словом, нечто сверху подсказывало Насте – лучше держаться подальше от разбойника и постараться избегать его гипнотических взглядов и ласковых прикосновений.

Помаявшись немного от безделья, Настя уснула снова и проснулась где-то после обеда.

В комнате стало душновато. Солнышко сияло вовсю.

Потом пришла Аленика, принесла фруктов перекусить и вина, чтобы поднять настроение.

А чуть позже начался долгий и сложный творческий процесс подготовки к празднику.

Для начала Настя вновь посетила комнату для омовений. Затем последовало умащение себя благовониями, одевание, творение причёски и прочих маленьких нюансов.

И вот, наконец, оглядев себя в зеркало, Настя улыбнулась удовлетворённо.

– Ах, какое блаженство, знать, что я – совершенство! – пропела она и улыбнулась своему отражению.

На самом деле, Настя безумно волновалась и чувствовала себя вовсе не так уверенно, как пыталась изобразить.

И всё же платье, что ни говори, сидело идеально. В глубоком вырезе сиял изумрудами кулон. Ножки, в изящных туфельках, сами просились в пляс, в такт им позванивали золотые серьги. Волосы, по совету Эливерта, Настя убрала в изящную вечернюю причёску, которую закрепила шпильками, украшенными зелёными самоцветами – их где-то Аленика раздобыла.

Выглядела Настя чудесно.

В комнату аккуратно проскользнула убежавшая минуту назад служанка.

– Миледи, там вас дожидаются милорд Элиол и милорд Наир. Пора на бал. Гости уже собираются в праздничном зале.

Настя в последний раз бросила короткий взгляд на себя в зеркало. Смотрелась она роскошно, а одежда, как известно, оказывает сильное влияние на женское настроение.

И, глядя сейчас на Романову, никто бы не усомнился, что она – настоящая благородная дама, аристократка, владетельная госпожа, достойнейшая миледи Дэини.

– Я готова! – решительно выдохнула Настя и торжественно направилась к двери.

***

Настя грациозно прошествовала по галерее, ведущей к лестнице.

Мерцающий огонь тысяч свечей и фонарей, а ещё последние лучи закатного солнца разгоняли полумрак замка.

Рыжая увидела нетерпеливо поджидавших её друзей. Ещё издали Настя отметила, что они тоже принарядились.

Наир остался верен любимым оттенкам: светло-зелёная рубаха с воротничком стойкой, светлые брюки и мягкие сапоги из бежевой замши. Он был как яркий летний день средь сумрака и блеска этого торжественного вечера.

Атаман тоже привёл себя в вид, соответствующий поводу, несмотря на горделивые заявления, что, дескать, он не намерен разыгрывать комедию перед гостями Лиэлид. На нем была рубашка из плотного тёмно-вишнёвого материала, напомнившего бархат, но более тонкого, гладкого, переливавшегося в отблесках огней, как атласная шкурка пантеры. Сапоги и брюки тёмные, почти чёрные.

На поясе два небольших золочёных кинжала. Очевидно, носить серьёзное боевое оружие на балу воспрещалось, но Настя помнила непреложное правило разбойника. Без клинка на поясе он себя чувствовал голым. А то, что выглядело как безделица, украшение, в ловких руках Ворона могло запросто превратиться в смертоносное оружие.

В его облике сейчас было что-то от пирата. Выглядел Эл несколько мрачновато, загадочно и невероятно обольстительно.

Заприметив Настю, мужчины переменились в лице, причём оба. Так и замерли с открытыми ртами, не сводя с неё восторженных глаз.

Настя не была кокеткой, да и красавицей себя никогда не считала, но, откровенно говоря, ей очень понравилось произведённое впечатление. Приятно,