litbaza книги онлайнДетективыБанда 7 - Виктор Пронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 103
Перейти на страницу:

Когда Пафнутьев с Худолеем подошли к столу, их стаканы были уже полны молодым, пенящимся вином, а Сысцов, стоя, произносил речь.

— Господа, — произнес он с нажимом, давая понять, что употребляет это обращение только шутя, только любя, — выпьем за наши будущие встречи не только в этом ресторане, не только в этой стране, не только на этом континенте...

— Не только на этой планете, — уныло добавил Худолей.

— Прекрасное дополнение! — согласился Сысцов. — Как говорят на Кавказе, алаверды!

Сысцов все так же, стоя, выпил с закрытыми глазами, постоял некоторое время и сел. Было такое ощущение, будто он решается на что-то, будто стоит перед решением важным и рискованным.

— А между прочим, пьешь ты, Иван, неправильно! — громко заявил Халандовский. — Так пить нельзя. Профессионалы так не пьют.

— А как пьют профессионалы? — с улыбкой спросил Сысцов, давая понять, что к такого рода профессионалам он себя не относит. — Подскажите.

— Величайший человек всех времен и народов Пифагор сказал так... Совершая возлияния, нельзя закрывать глаза, ибо недостойно стыдиться того, что прекрасно.

— Неплохо сказано, — согласился Сысцов. — Виноват. Исправлюсь. Прямо за этим же столом, — и он снова наполнил бокалы странно как-то пенящимся вином. Оно не было газированным, оно было просто молодым.

Как и все мы, ребята, в свое время, как и все мы!

Пафнутьев исподтишка поглядывал на Сысцова и все больше поражался его усталости. Поникшие плечи, безвольно лежащие на столе руки, почти нетронутая отбивная размером с тарелку... Несколько стаканов вина нисколько его не взбодрили, разве что появился румянец, слабенький такой румянец. Но, невзначай встретившись с Сысцовым взглядом, Пафнутьев поразился его твердости. Сысцов как бы сказал: «Да, Павел Николаевич, да! Только так и никак иначе!»

— Не жалеете о поездке, Павел Николаевич? — спросил Сысцов.

— Ничуть!

— Не скучаете?

— В такой компании?! За таким столом?! С таким вином?! Даже думать об этом грешно.

— Иногда мне кажется, что думать вообще грешно, — негромко проговорил Сысцов. Казалось, он говорил с самим собой, отвечал на собственные сомнения.

— Даже так? — удивился Пафнутьев.

— Думание природой не предусмотрено. Вообще мыслительный процесс — это заболевание. Рано или поздно природа исправит свою оплошность.

— Но человек — это венец природы, — заметил Шаланда.

— Кто это сказал? — спросил Сысцов.

— Не помню, но такие слова есть.

— Это сказал человек, — Сысцов горестно покачал головой. — О себе самом. Мало ли что я могу сказать о себе самом... Так ли уж это важно, да, Павел Николаевич?

— Если ваши показания о себе самом откровенны и чистосердечны, то это важно! — рассмеялся Пафнутьев.

— Для кого?

— Для природы! — воскликнул Пафнутьев, словно бы даже удивленный непонятливостью Сысцова. — Природа любит справедливость и нравственность. Когда наступают морозы, вода замерзает — это справедливо и нравственно. Камень катится с горы, а не в гору. Это нравственно. Если камень покатится вверх — это распутство, это нарушение законов природы, Иван Иванович.

— Это все настолько очевидно, что в мыслях нет никакой необходимости.

— Что-то, я смотрю, настроение у тебя, Иван, сегодня не слишком боевое, — заметил Халандовский.

— Напротив! — быстро возразил Сысцов.

— Тогда вперед! Без страха и сомнений! — Халандовский высоко поднял свой бокал.

— Прекрасные слова, — улыбнулся наконец Сысцов. — И вовремя сказанные. Заметьте — пью с открытыми глазами.

— Как сказал Пифагор — это прекрасно! — одобрил Халандовский.

Дальнейшая дорога уже не казалась столь тягостной и бесконечной. Красное вино взбодрило уставших путешественников, открыло им глаза на итальянские прелести. Все происходило в полном соответствии с мудрым указанием Пифагора — на прекрасное надо смотреть широко раскрытыми глазами. Снова тоннели сменялись виадуками, виадуки сменялись тоннелями, а потом как-то неожиданно автобус оказался на набережной Ниццы — длинная, в десяток километров набережная чуть изгибалась дугой, и конца этой дуги не было видно. К удивлению Пафнутьева, побережье Ниццы оказалось довольно унылым местом. Бесконечный ряд гостиниц прошлого и позапрошлого веков от моря, от пляжа был отделен широкой трассой, по которой сплошным потоком неслись машины, собравшиеся здесь со всей Европы.

В автобусе звучал роскошный голос Пияшева, но на этот раз в нем явственно пробивались нотки искренней взволнованности, напоминающие сдерживаемые рыдания восторга и преклонения. Опять поредели ряды женщин в автобусе, их осталось уже не более десятка — видимо, эту группу Пахомова приберегала для особого случая, как отряд Боброка, который в давние времена, выскочив из засады, решил исход боя. На слова Пияшева тетеньки тихонько повизгивали, вскрикивали, перешептывались, возбужденно сверкая накрашенными глазенками.

— Прошу обратить внимание на невзрачное здание справа! Не смотрите на него так снисходительно — ночь в номере этой гостиницы стоит десять тысяч долларов. Да, уважаемые, да! Я не оговорился — десять тысяч долларов! И, смею вас заверить, номера в этой гостинице не пустуют, более того, чтобы попасть туда, нужно заказать номер заранее, за месяц, за два. Тогда, может быть, вам удастся побывать на этом празднике жизни.

— После такого праздника и жить не захочется, — пробормотал Худолей, который вместе с Андреем сидел сразу за спиной Пияшева.

— Пра-а-сцице, — не согласился Пияшев. — После такой ночки вы наконец-то поймете, ради чего стоит жить.

— Или умереть, — добавил Андрей.

— Да! — радостно обернулся Пияшев. — После этого можно и умирать. Как это говорится... Увидеть Париж и умереть.

— Без меня, — сказал Андрей.

— В том-то и дело, ребята, что очень многое в жизни происходит без нас, без нас, без нас! — горестно запричитал Пияшев.

Потом где-то в горах, ухоженных, благоустроенных горах, была остановка с посещением знаменитой парфюмерной фабрики Фрагонар. Видимо, у Пахомовой была договоренность с руководством фабрики — она привозила сюда все свои группы. Собственно, посещали не саму фабрику, а лишь торговый зал, где, как утверждал Пияшев, цены просто смешные по сравнению с ценами на Елисейских Полях, на набережной Ниццы или в киоске того самого отеля, один лишь вид которого так волновал и тревожил души слабые и корыстные! Потом долго ждали запропавшего Сысцова — оказалось, что он просто не на той стоянке искал автобус.

И только уже во второй половине дня, ближе к закату автобус въехал наконец в Монте-Карло. Чистенькие улицы, синее море, мелькающее между домами, скверы с какими-то раскормленными пальмами, забегаловки с тоскующими от безлюдья хозяевами в дверях... Да, да, да, на улицах почти не было прохожих. Да и машин тоже, честно говоря, было не слишком много.

1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?