— Хорошо… спасибо вам.

— Искренне рад помочь. Но нам еще кое-что необходимо обсудить. Со мной связались страховщики таксомоторной компании… с предложением.

— Предложением?

— С предложением компенсации.

— Я не хочу их денег.

— Я понимаю, но они все равно предлагают…

— Мне совершенно неинтересно, что там они предлагают.

— В таких случаях, как этот — особенно если учесть возраст вашей дочурки, — никакие деньги не могут…

— Вы слышали, что я сказала, мистер Алкен? Я не хочу их денег.

— Сто пятьдесят тысяч долларов.

— Верните их им.

— Мне кажется, то, что вы так торопитесь, не совсем правильно…

— Прошу, не рассказывайте мне, правильно я поступаю или неправильно. Я не хочу их проклятых денег. Точка.

— Я дам вам несколько дней на раздумье.

— Давайте сделаем так: примите их предложение, но деньги раздайте.

— Мисс Говард…

— Вы слышали, что я сказала? Раздайте их все.

— Кому?

— Существуют какие-то благотворительные фонды для родителей, потерявших детей?

— Наверняка существуют. Мне нужно будет навести справки…

— Вот туда и надо перевести всю сумму.

— Я все же хотел бы, чтобы вы подумали на эту тему несколько дней.

— К чему? Я не передумаю.

— Что ж, хорошо.

— К слову, сколько я должна вам за всю вашу помощь?

— Ничего. Если уж вы делаете такое пожертвование в благотворительный фонд, тогда я отказываюсь от гонорара.

— Это потому, что вам меня жалко? Сочувствуете?

— Не отрицаю, я действительно вам сочувствую. Как посочувствовал бы любой.

— Что еще вы хотели бы обсудить со мной?

— Вашу жизнь в Бостоне. Когда вы собираетесь возвратиться сюда?

— Я не собираюсь.

— Скоропалительное решение, вы не находите? Я спрашиваю потому, что со мной на связь вышел Государственный университет Новой Англии. Вас там очень ждут и хотят, чтобы вы вернулись при первой возможности. Отзываются о вас как об одном из ценнейших сотрудников кафедры. Разумеется, я ни в коей мере не собираюсь оказывать на вас давление. Но из разговора с заведующим вашей кафедрой я знаю, что в университете вам готовы предоставить оплаченный отпуск до конца года.

— Их деньги мне тоже не нужны.

— Между тем вам и сейчас идет зарплата. В университете не только с большим пониманием относятся к вашим обстоятельствам, все очень волнуются за вас.

— Я приняла твердое решение. Но хочу попросить, чтобы вы еще кое-что для меня сделали. Найдите, пожалуйста, риэлтора и продайте мою квартиру. Избавьтесь от всего. Пусть продадут мебель, электронику, книги, компакт-диски. А потом пусть продадут квартиру.

— Куда перевести деньги?

— На ваше усмотрение. Главное — от всего избавиться.

— Джейн…

— Не пытайтесь меня урезованивать, мистер Алкен. Не надо говорить мне, что нельзя поступать необдуманно, что нужно время… к черту всю эту муру! Продавайте квартиру и делайте с деньгами что хотите.

— Я просто не могу этого сделать.

— Я подпишу все нужные бумаги, и вы сможете.

Молчание. Потом:

— Хорошо, Джейн. Вы мой клиент, и я обязан следовать вашим желаниям. Я вышлю необходимые документы вам на адрес больницы.

— Спасибо.

— Еще одно, последнее. Ваша подруга Кристи регулярно звонит мне, пытаясь вас разыскать. Она очень тревожится за вас. Вы с ней поговорите?

— Нет.

— Он сказала, что вы были самым близким ее другом.

— Это правда. Она остается моим лучшим другом. Но я не стану с ней разговаривать.

— Вы не хотели бы немного подумать об…

— Мое решение неизменно, сэр.

— Что ж, прекрасно. На днях я пришлю вам экспресс-почтой необходимые бумаги.

— Пожалуйста, сделайте это как можно скорее. Через четырнадцать дней меня отсюда выставят.

— А потом?

— Посмотрим.

Бумаги прибыли через сорок восемь часов. Расширенная анкета страховой компании, в которой я соглашалась принять сто пятьдесят тысяч долларов от таксомоторной фирмы в обмен на обещание больше не предъявлять к ним претензий «по данному вопросу». Кроме того, документ, подтверждающий, что с моего согласия сто пятьдесят тысяч уходят к «Самаритянам» («После короткого расследования я пришел к выводу, что это лучшая из организаций, имеющих дело с родителями, лишившимися детей, а также с людьми, пытавшимися совершить самоубийство».) Еще там имелась доверенность, предоставлявшая мистеру Алкену право делать все, что ему заблагорассудится, с деньгами, вырученными от продажи моей квартиры… и всем прочим, касавшимся моих финансов.

Я немедленно подписала все документы и дала сестре Рейнир тридцать долларов с просьбой переслать их экспресс-почтой обратно.

Отписав всю свою собственность и вместе с ней свою жизнь, я почувствовала какое-то странное спокойствие. Я уже знала, какими будут мои следующие шаги. Мне было известно и то, что до окончания срока действия страховки остается всего ничего. Было ясно, что за оставшиеся до выписки двенадцать дней доктор Айрленд будет изо всех стараться твердо вернуть меня на стезю добродетели.

— Я должна честно сообщить вам, что звонила в Бостон и беседовала с вашим поверенным, — сказала доктор Айрленд. — Он проинформировал меня о вашем пожертвовании «Самаритянам». Это достойно восхищения.

— Рада, что вы так думаете.

— Он рассказал, что вы попросили его продать свою квартиру… и все прочее.

— Спорим, это, на ваш взгляд, уже меньше достойно восхищения.

— Меня это обеспокоило, сказать по правде. Подумайте — что, если вы все же решите вернуться в Бостон и на работу в университет?

— Я пока еще не решила, что стану делать после больницы. Но вы не бойтесь, я не куплю новую машину и больше не врежусь на ней во что-нибудь.

— Рада это слышать. Мне звонила ваша подруга Кристи. Она очень беспокоится о вас и хотела бы приехать, чтобы повидаться.

— Но вы отговорили ее от этого?

— Я объяснила, что, принимая в расчет ваше не вполне устойчивое состояние и ваш отказ контактировать с внешним миром, считаю это несвоевременным.

— Спасибо вам за это.

— Кристи, как она сказала, живет в Орегоне — всего в нескольких часах езды на машине.

— Я не готова ее увидеть.

— Но она сказала, чтобы была рядом с вами все время после того, как Эмили…